Выстрел оглушил собаку и, кажется, даже сидевших на заборе филеров. Псина поджала хвост и скрылась в кустах. Путь был свободен, и мы уже втроем, вместе со спустившимися бойцами, ринулись в погоню за довольно далеко умчавшимся Комовым.
Он проскочил между двумя домами, отделявшими его избу от огородов, за которыми виднелась полоса леса. Если ему удастся туда добраться, то нам уже не обойтись своими силами.
Быстро бежать в гору было непривычно. Давно мне этого делать не приходилось, наверное, со времен учебы, когда каждый мальчишка бегает как угорелый, к какому бы сословию он ни принадлежал. Я быстро отстал и наблюдал издали, как филеры нагоняют Комова и один из них, самый проворный, кидается ему в ноги. Второй навалился сверху и быстро скрутил беглеца. Тот даже пытался отбиваться, но безуспешно.
Я подошел, уже не спеша, чтобы не терять достоинство. Филеры с гордостью продемонстрировали мне найденное у задержанного оружие – револьвер, полностью заряженный и готовый к бою, и золотой медальон с одной из икон с девятью крупными жемчужинами. Один Бог знает, почему он не решился им воспользоваться, когда удирал от нас. Возможно, не слишком хорошо стрелял и, видя наше численное превосходство, решил не рисковать и не брать на душу такого тяжкого греха, как убийство или нападение на служителя закона.
Теперь присмиревший беглец сидел в траве и смотрел на меня взволнованно, но без явного страха, будто знал, что ему ничего серьезного не угрожает и что нет его вины в самом громком преступлении, случившемся за последние годы в нашей империи.
Пока мы гонялись по полям и лесам за Комовым, остальные наши коллеги успели обыскать дом и опросить соседей и родственников. У родственников обнаружилась еще часть похищенного и денег ассигнациями на сумму в 540 рублей. Это было уже неопровержимое доказательство участия в преступлении.
Об удачном задержании я телеграфировал в Казань и получил, кроме благодарственного ответа, сообщение о том, что записка к Ананию Комову, которая привела нас в это село, была написана рукой золотаря Максимова. Вот это была новость! Значит, и этот прохиндей попал в свои же сети! Теперь ему было не отвертеться от ответственности. Все его песни про то, что к заказу воровского инструмента его привлек Чайкин, угрожая расправой, теперь бесполезны.
Клубок наконец-то начал разматываться: Чайкин, Комов, Максимов и, возможно, сторож Захаров – вот кто были эти воры.
Но тем не менее оставались еще женщины, с которыми жил Чайкин и которые могли иметь к этому отношение. Ведь часть драгоценных уборов икон так и не была найдена. Все вместе составляло едва ли треть. И даже если учесть, что определенную часть воры могли успеть продать, тем не менее значительная часть добычи бесследно исчезла. Чутье подсказывало, что был кто-то еще… Кто-то, кого мы упустили. Возможно, единственный, кто смог бы сообщить точно, что стало с иконами…