Иногда ему казалось, что эта молодежь действительно устоит и в ответственный момент с честью вынесет тяжкое испытание пыток.
Он отобрал сотню наиболее проверенных людей и отправился с ними на юг.
Они остановились в одном из штабов Красной Армии и, не раздумывая ни одной минуты, Камо отобрал из сотни своих комсомольцев одиннадцать человек, назначил руководителя, дал инструкции, планы и отправил их по назначенному маршруту.
Путь комсомольцев лежал через лес, за которым был расположен фронт белых. В лесу они сделали привал.
Где-то в отдалении лопались выстрелы и глухо ковали воздух пушки.
Руководитель группы вынул кисет и закурил. Через три часа наступят сумерки, и они двинутся дальше.
И в тот момент, когда руководитель группы прятал в карман свой кисет, совсем близко захрустели ветви. Тишину разорвала свирепая ругань и лошадиное сопение. Все вздрогнули, повскакивали со своих мест. Кто-то крикнул:
— К оружию!
Но было поздно.
Всадники направили на комсомольцев винтовки. Семь человек подняли руки. Только четверо еще продолжали копаться в карманах, пытаясь высвободить револьверы. Одной комсомолке удалось поднять револьвер. Она выстрелила. Пуля не задела никого.
Всадник двинул на нее лошадь и сильным ударом приклада выбил из руки револьвер.
— Руки вверх, подлюга. Шпиёны… И баба — тоже шпиёнка… У-у, гадюка!
Всадников было человек двадцать. На них блестели погоны. Они быстро обезоружили комсомольцев.
И тогда начался суд.
— Расстрелять их, робя, и все! Гадюк таких в штаб вести не надо.
Руководитель группы побледнел. У него затряслась нижняя губа, и вдруг он повалился на колени.
— Да за что же хотите нас расстреливать? Что мы вам сделали? А? Товарищи… Господа. — Он не выдержал и заплакал.
В это время подъехал офицер.
— Что? Красные? А-а-а, — протянул он торжествующе, — попались, голубчики…
И заорал:
— Переходить фронт?! Шпионить?! Всех — на дерево… Всех до одного! Никому пощады! Слышите! Никому!..
Он слез с лошади, передал поводья одному из всадников. Его глаза, сверкавшие на красном лице, не предвещали ничего доброго.
— К допросу! — скомандовал он. — Ты вот, — указал он на руководителя. — Ты зачем пробирался через фронт? — отвечай… Федорченко, — приказал офицер одному из своих всадников, — приготовь вон там виселицы… Веревки есть? Ну, вот и хорошо… Одиннадцать штук, всех на деревья, и крышка… Пусть знают другие, что значит шпионство… Так вот, — продолжал он снова, обращаясь к руководителю группы, — я, пожалуй, подумаю и пощажу тебя… так и быть — вешать не буду, если только ты расскажешь мне все чистосердечно… Понял?