— Поди скажи моему двоюродному брату, что у нее дурная и неизлечимая болезнь, но если он и после этого хочет ее взять, то пусть берет, и она придет к нему; а если он боится, как и все мы, то скажи ему, что у нас есть другая рабыня, здоровая.
Он обвел взглядом стоявших кругом девушек, и они отвернулись, захихикали и притворились, что им стыдно, — все, кроме одной коренастой, лет уже двадцати. И она сказала, краснея и смеясь:
— Что же, я об этом довольно слышала и непрочь попробовать, если он меня захочет: он не так еще безобразен, как другие.
И Ван-Лун ответил с облегчением:
— Что же, ступай.
И Кукушка сказала:
— Ступай следом за мной! Я знаю, что он захочет того плода, который окажется под руками.
И они вышли.
Но маленькая девушка все еще обнимала ноги Ван-Луна, только теперь она перестала плакать и прислушивалась к тому, что делалось кругом. А Лотос, все еще сердясь на нее, встала и вышла в свою комнату, не говоря ни слова. Тогда Ван-Лун осторожно поднял девушку, и она стала перед ним, бледная и поникшая, и он заметил, что у нее маленькое продолговатое личико, закругленное, как яйцо, очень нежное и бледное, и маленький бледный рот. И он сказал добродушно:
— Не показывайся на глаза своей госпоже день или два, дитя мое, пока не пройдет ее гнев. А если придет этот наш родственник, прячься, чтобы он не захотел тебя снова.
И она подняла глаза и посмотрела на него прямым, любящим взглядом и прошла мимо него, безмолвная, как тень, и исчезла.
Двоюродный брат прожил полтора месяца и сходился со своей рабыней, когда хотел, и она зачала от него и хвасталась этим во дворах. Потом вдруг объявили поход, и орда быстро снялась с места, словно мякина, подхваченная и гонимая ветром. И ничего не осталось после нее, кроме нечистот и разрушения. И двоюродный брат Ван-Луна привязал нож к поясу и, стоя перед родственниками с ружьем на плече, говорил насмешливо:
— Что же, если я не вернусь домой, то вам останется мое второе «я», внук моей матери. А не каждый оставляет сына там, где проживет месяц-другой. И это одна из хороших сторон жизни солдата: семя его всходит позади него, и другие должны заботиться о нем! — И, смеясь над родственниками, он пошел вместе с другими своей дорогой.
Когда солдаты ушли, Ван-Лун и оба его сына на этот раз дружно решили, что нужно убрать следы того, что было, и снова позвали плотников и каменщиков. И слуги очистили дворы, и плотники искусно починили сломанную резьбу стульев и столов, и выгребли нечистоты из прудов, и снова наполнили их чистой и свежей водой. И старший сын снова купил золотых и пятнистых рыбок, и еще раз посадил цветущие деревья и подрезал сломанные ветви уцелевших деревьев. Через год все снова цвело и зеленело, и каждый из сыновей перебрался на собственный двор, и снова повсюду восстановился порядок.