Василий Васильевич сладко потянулся, открыл глаза и... обомлел. Рядом в постели валялась какая-то незнакомая голая девка. Стыдоба-то какая! А если жена увидит? Однако быстро вспомнил, что жена Валюшка с дочкой накануне улетели в отпуск на Кипр.
Пока отмокал в ванной, вспоминал, что сегодня суббота и никаких важных мероприятий вроде бы нет. Кроме одного, вечернего: предвыборного выступления перед деятелями отечественного искусства. Он избегал публичных спичей, при большом скоплении народа всегда чувствовал себя неуверенно: позвоночник сигналил о повышенной опасности, да и нужные слова, интонация давались с напрягом, но ничего не поделаешь. Как говорится, взялся за гуж...
Сейчас такой исторический период, что нельзя пренебрегать депутатской ксивой. И не глупее его люди без этого моментально "сгорали синим пламенем". Депутатство - хорошая страховка, которая при любом раскладе дает возможность маневра. Этакий запасной черный ход на случай внезапного окружения. Так что придется немного попотеть.
Похмельная тревога не утихала. С пакетом ледяного молока из холодильника подошел к окну и выглянул из-за шторы. Машина с охраной на месте. Павел Николаевич побеспокоился, молодец мужик. Но близко подпускать его нельзя. А посвящать в сокровенные тайны тем более. Абражевич для него - бог и царь. И пусть тот знает свое место. Уголовник! Вчерашние пешки, не успев заблаговременно пролезть в дамки, так и прут нынче из всех щелей. Дай, дай, дай! На-кося! Выкуси!
На кухню выползла красивая незнакомая девица, небрежно завернутая в махровое полотенце. Абражевич уставился на нее с тупым чувством узнавания:
— Ты еще здесь? Как ты вообще здесь оказалась?
— Василек! - прощебетала порочное создание. — Какой ты с утра неприветливый! Налей поскорей своей девочке водочки, а то трубы горят!
"Хороша стерва, — подумал Абражевич. - Груди торчат, как пушечные ядра, фотомодель, что ли?"
Достал из холодильника початую бутылку "Немиров", поставил на стол.
— Ты кто, говори?!
— Василек, родной, да мы же с тобой всю ночь любовью занимались. Неужто не помнишь?
— Врешь ты все, — укорил Абражевич проститутку, — неприлично для девушки обманывать. Я в таком состоянии, как вчера, мизинец до носа не дотянул бы.
Красотка жеманно закатила томные глаза к потолку:
— Василек, да ты сам не знаешь, какой ты супермен. Три раза! И рвался в четвертый, но уснул - вот те крест святой! У меня таких мужиков отродясь не было.
Польщенный Абражевич присел к столу:
— Ты хоть не заразная?
— Обижаете, сэр!
— Имя?
— Алеся Брониславовна, с вашего дозволения.