– Оружие не бери, – скомандовал Рябов.
– Это ты по поводу Марины? – снимаю кобуру с “Зиг-Зауэром”.
– И Марины тоже. Ладно, нож оставь, – милостиво позволил коммерческий директор. – Он тебе роднее члена.
– Не звезди, – встала на мою защиту секретарша. – Он после дачки продолжал стараться. Голубенко ему очередную…
– Марина, это был деловой разговор, – несколько принижаю свое мужское достоинство ради святой истины и демонстрирую нож с выкидным лезвием. – Всегда при мне. Без ваших дозволений.
Рябов с удивлением посмотрел на меня, а затем на Марину.
– Деловой, – фыркнула она. – Наташка подмывалась перед этим деловым разговором.
– Она лицо мыла, потому что Голубенко ее сильно расстроил, – поясняю Рябову, но Марина никак не может успокоиться:
– Правильно. Голубенко расстроил. Зато ты утешил.
– Еще как, – самодовольно говорю, с ужасом вспоминая о предстоящих трудовых подвигах.
– Кто бы сомневался, – чуть сбавила тон Марина.
– Сколько ты спал в эти сутки? – серьезным тоном спрашивает Рябов.
– Мало, – снова говорю чистую правду, боясь подвести Сережу.
Женщины, конечно, способны украсть часть жизненной энергии, но недосып перед схваткой куда опаснее, здесь Рябов снова прав. Только я очень сомневаюсь, что он скомандует мне раздеться, выспаться и лишь затем приступить к так называемому хобби.
– Выпей эту таблетку, – командует Сережа.
– А что, допингконтроля не будет?
– Контроль будет. Идем без оружия.
– А ножик?
– Ну кто сегодня без ножа ходит? Тот, у кого молоток. Поехали. Воха с ребятами уже веселятся. Мы и так задерживаемся.
– Я с вами, – выскочила из-за стола Марина.
– Нет, – твердо ответил Рябов.
– Мариночка, если не вернусь живым, ты знаешь, кого прикончить, – киваю на коммерческого директора. – И не забудь на моей тризне заколоть Педрилу. В загробной жизни мне без него станет скучно.
Марина пристально посмотрела на Рябова.
– Нет, – повторил Сережа, и я тут же пришел к нему на помощь:
– Мариночка, не переживай, для тебя тоже работа есть, – не без удовольствия наблюдаю, как теплеют ее глаза. – В моем кабинете на столе кучка бумажек и фотографий. Уничтожь это добро.
– Теперь у нас их уже двое, – пробормотала Марина
– Кого? – полюбопытствовал Сережа.
– Костиных заместителей, – отрезала секретарша и спросила у меня:
– Эти бумажки точно…? Однажды я так поступила, а потом…
– Не тот случай, Марина. Документы и фотографии мне уже не нужны.
– Они вообще никому не понадобятся, – гарантировал Рябов.
Саша уверенно вел машину по плохо освещенным улицам. Привык, наверное, глаза как у пумы сделались. Некоторые улицы были залиты исключительно лунным светом. Ничего. Завтра шара кончится, бесплатное освещение стухнет, луна спрячется. В моей работе учитываются и такие нюансы.