- А чего тебя потянуло в сити? - спросил водитель. Я прикинул, что он со мной одного возраста, возможно учился в техническом колледже в Обурне или работал на одной из немногих оставшихся в этом районе текстильных фабрик. "Мустанг" он, скорее всего, починил и довел до ума собственными руками в свободное от работы время. В городах многие этим занимаются: пьют пиво, курят травку, возятся со своими автомобилями. Или мотоциклами.
- Мой брат женится. Я буду его шафером, - без запинки солгал я. Не хотелось мне рассказывать ему о матери, ума не проложу, почему. Что-то тут было не так. Я не знал, что именно и как вообще такая мысль пришла мне в голову, но знал. Нисколько не сомневался. - Утром - репетиция. Потом сам спектакль, а вечером банкет.
- Да? Правда? - он повернулся ко мне. Широко посаженные глаза, симпатичное лицо, чуть улыбающиеся, полные губы, недоверчивый взгляд.
- Да.
Я испугался. Снова испугался. Что-то было не так, может, все пошло не так с того само момента, как старик в "додже" предложил мне загадать желание, глядя на оранжевую, распухшую луну, а не на падающую звезду. А может, еще раньше, когда я снял телефонную трубку и выслушал плохие новости миссис Маккарди, пусть и на такие плохие, какими они могли бы оказаться.
- Что ж, это хорошо, - кивнул молодой человек в бейсболке, надетой козырьком к затылку. - Когда брат женится, это хорошо. Как тебя зовут?
Я уже не просто боялся, был в ужасе. Все шло не так, все, и я не мог понять, как и почему все это могло столь быстро произойти. Одно, правда, я знал точно: мне не хотелось говорить водителю "мустанга" мои имя и фамилию, точно так же, как не хотелось рассказывать о том, почему мне пришлось ехать в Льюистон. Впрочем, теперь о Льюистоне я мог забыть. Точно знал, что в Льюистон уже никогда не попаду. Как чуть раньше знал, что автомобиль остановится. И этот запах, что-то я о нем знал, он не имел отношения к освежителю воздуха. Освежитель воздуха как раз предназначался для того, чтобы скрыть этот запах.
- Гектор, - я назвался именем моего соседа по квартире. - Гектор Пассмор, это я, - во рту у меня пересохло, но голос звучал ровно и спокойно, что радовало. Внутренний голос настаивал, что я не должен выдавать водителю "мустанга" свои истинные чувства. Не нужно ему знать, что у меня зародились подозрения. Что я почувствовал, что-то не так. Держать его в неведении - мой единственный шанс.
Он чуть повернулся ко мне и я смог прочесть надпись на значкепуговице: "Я КАТАЛСЯ НА "ПУЛЕ" В ТРИЛЛ-ВИЛЛИНЖ, ЛАНОНИЯ". Я знал это место, парк развлечений, бывал там, но давным давно.