Македонский настойчиво:
— А это очень серьезно!
Дело связано с румынами. И партизан, одетых в румынскую форму, у нас немало…
Деревня Шуры, шурынская мельница — большая, с мукой, пшеницей. Мелет румынам. Но в тех же Шурах штаб и батальон пехоты. Круговая оборона, пулеметы. Штурмом не взять!
План такой: создать «румынскую роту», войти с ней в Шуры, дошагать до самой мельницы — это главное. Дальше все зависит от решительности нашей.
Я думаю, прикидываю: не одна ли тут романтика?
Но предлагает Македонский! Разве был случай, чтобы он пустопорожними делами занимался?
Я потребовал: еще раз разведать Шуры!
Пошла Дуся — причепурилась, принарядилась. Самойленко дал ей легенду: выдавай себя за обменщицу барахла, ялтинку.
Дуся пришла через день, все подтвердила: мука есть, румыны на своих не обращают никакого внимания, приходят и уходят в Шуры солдаты, и никто даже документов не проверяет.
Что ж? Пусть будет так, как хочет Македонский, а вернее, как нужно. Мука! Это же провал лесной блокады, ожившие землянки, это новые походы по севастопольским тылам!
Готовили операцию тщательно, тайно и срочно. Я подтянул из других отрядов до двухсот партизан, подбросил нам людей и Северский — командир соседнего района.
«Румынское подразделение»! Тут главным консультантом был «туариш Тома», ходивший за Михаилом Андреевичем как тень.
Тревожило нас это «подразделение»: партизаны мало напоминали действовавших под Севастополем в основном сытых румын.
Командовать будет «румынами» Тома, а Иван Иванович, переодетый в форму рядового пехотинца — в желтой куртке и папахе, — фактически несет ответственность за каждый шаг и настоящих румын, и поддельных. Он правофланговый, за ним последнее слово.
Македонский и Черный поведут главную партизанскую массу в обход к сосновому бору, что темнеет напротив мельницы и отделен от нее бурной горной рекой Кача.
Итак, ни пуха ни пера!
Иван Иванович, отличный знаток местности, удачно подвел «румын» к шоссе Бешуй — Бахчисарай, выждал момент и тихо через партизана-грека дал команду Апостолу: «Веди!»
Впереди маршевого строя шел «фельдфебель» маленького роста с юркими глазами. Это и был Тома Апостол, на которого возложили главную роль в опасном эпизоде. Иван Иванович, шагая в строю, зорко наблюдал за всем и всеми, что окружали его, осторожно передавая команды Апостолу.
Партизаны шли, их обгоняли машины, полные солдат.
Из одной встречной, затормозившей перед идущей колонной, высунулся румынский офицер. Тома с выдержкой остановил «своих солдат», четко шагнул к офицеру.
Обстановка была необычная. Тома толково отвечал офицеру.