Поприветствовав собравшихся, я начал:
— Вот мой первый и самый непосредственный опыт любви, — на большом экране появился увеличенный проектором черно–белый снимок свадьбы моих родителей. Затем — их снятые с близкого расстояния лица, сияющие счастьем и любовью. Я представил их медовый месяц еще несколькими снимками, в том числе сделанным в автоматической фотографии: они целовались, обнимались, смеялись и никак не могли наглядеться друг на друга.
— Это любовь, — сказал я.
— А вот это — догадайтесь, кто?
На снимке мальчуган в комбинезончике сидел на ступеньках типового многоквартирного дома. Глаза маленького Самира блестели, их переполняли удивление и радость.
— Я живу на свете благодаря тому, что мои мама и отец любили друг друга.
Затем я показал несколько собственных снимков: на одном из них я усмехался. Это была усмешка человека, способного привести цитату из Библии по любому случаю, прервать любой разговор не о Боге и сменить тему — усмешка ревностного защитника Бога на земле.
— Незадолго до этого я стал христианином, — продолжал я. — Мои родители не поняли, как такое могло произойти. А я считал, что возможность стать последователем Иисуса — лучшее, что могло случиться со мной. Для родителей же это событие оказалось величайшим разочарованием жизни, — и я коротко рассказал о том, как они пытались образумить меня, а затем продолжал:
— Они испробовали все, что могли, лишь бы заставить меня одуматься, наконец выбились из сил и решили прибегнуть к последнему средству — выгнать меня из дома. Так они и поступили — с надеждой, что трудности чему–нибудь да научат меня и приведут обратно домой.
Но после двух лет разлуки они поняли, что больше не выдержат, и потому с радостью приняли меня обратно и научились сосуществовать со мной.
Когда я стал христианином, мои мама, отец и сестра были уязвлены так, что я не могу передать словами их состояние — вероятно, я даже понять его не смогу, но во всем этом проявлялась их любовь ко мне.
Сегодня они находятся здесь, в самом неожиданном для них месте. Впервые в жизни, впервые за двадцать лет моего пребывания в христианской вере, они переступили порог церкви. Возможно, это первое посещение станет для них единственным.
Есть люди, которые вынуждены терпеть наши разговоры и лучшие намерения, касающиеся нашей религии. Есть миллионы невоспетых героев Бога — таких, как мои родители. Даже Иисус почтительно и с состраданием признавал, каким трудным может оказаться ответ на его призыв для родных его последователей. И поэтому я прошу вас: пожалуйста, окажите мне любезность, поприветствуйте моих родителей стоя — за любовь, которую они дарили мне, хотя и не понимали меня. Для меня это чрезвычайно важно.