Считалось, что мать работает на участке ради семьи, ради того, чтобы больше оставалось времени на домашние дела и воспитание дочери. Но это только так считалось, потому что некоторый избыток свободного времени у участковых педиатров образуется только летом — примерно со второй недели июня по предпоследнюю неделю августа, когда большая часть их пациентов разъезжается по лагерям-побережьям-дачам. Все остальное время и на приеме приходится пересиживать (разве ж можно не принять кого-то из пришедших, сославшись на нехватку времени?), и по вызовам бегать до позднего вечера (педиатрические участки как минимум вдвое больше взрослых по территории, и вызывают к детям чаще, чем ко взрослым).
Ирина еще в четвертом классе решила стать врачом, но ни в коем случае не педиатром и тем более не участковым. Мать часто и искренне завидовала подругам, оставшимся на кафедрах или работавшим в крупных «именитых» стационарах, что не могло не сказаться на выборе дочери.
Отличница, заместитель председателя Совета СНО[14] по научным проектам, хороший английский, работоспособная, ответственная и организованная, едва не пролетела мимо заветной ординатуры по кардиохирургии в НИИ кардиологии и кардиососудистой хирургии им. академика Ланга, потому что у всех трех конкурентов было солидное преимущество — хорошие связи в медицинских кругах. Пришлось поднапрячь отца, у которого был сослуживец, жена которого, и так далее. Казалось бы — какая связь между Генштабом и НИИ кардиологии и кардиососудистой хирургии? Вроде бы и никакой, но место в ординатуре досталось Ирине. Главная конкурентка, дочь заведующего кафедрой патологоанатомии, толстая щекастая дура, которую, кроме медицинской статистики, и пускать никуда нельзя было, с ее-то безграмотностью, принародно намекнула на то, что Лазуткина добивается своего причинным местом, за что сразу же получила звонкую оплеуху. Оплеуха оплеухой, а с подобными намеками приходилось сталкиваться не раз. И не два, и не три… Разве женщина не может одновременно быть и красивой, и умной? Может, еще как может! Но дураки и завистники все равно будут намекать, что карьера делается передком, особенно если тебе удается делать карьеру.
Мы по десять лет корпим над диссертациями, а эта фря не успела прийти, как уже защитилась.
Мы полтора десятка лет работаем в институте, а эта проныра вылезла в заведующие, толком во врачах не отходив.
Мы тут — о-го-го, а она того-этого!
Хоть бы еще думали, прежде чем намекать! Кого она соблазнила? Директора института? Так ни для кого не секрет, что он в силу своего почтенного возраста женщинами давно не интересуется. А может, зама по лечебной работе Субботину? Или директорскую дочь — заместителя папы по науке? Люди болтают не думая, лишь бы сболтнуть. И чем неправдоподобнее слух, тем скорее ему верят и усерднее его разносят. Разумеется, проще «списать все на передок», нежели признать, что Лазуткина будет поумнее и повменяемее многих, и потому она в свои годы заведует отделением, да не каким-нибудь там, а отделением интервенционной аритмологии. Дура, привыкшая добиваться всего в жизни передком, а не мозгами, завалит заведование в считаные недели. Заведовать отделением — это не только распоряжаться и приказывать, это еще и контролировать, направлять и поправлять, причем вовремя. Чтобы лечение шло своим чередом и в положенные сроки, чтобы пациенты выписывались на амбулаторное лечение, а не вывозились в морг, чтобы пациенты были довольны и поменьше жаловались, чтобы персонал тоже был доволен и пореже увольнялись… заведующие отвечают за все, что творится в их отделениях, а отвечать за все могут только те, у кого есть голова на плечах. Те, у кого вместо головы, образно говоря, репа или тыква, и за себя-то ответить не в состоянии, не то что за других.