— Понимаю, понимаю, — кивнул головой Отавинью. Он действительно подумал, что и браки в этой семье заключаются именно так, а не иначе. — Ну что ж, тогда я остаюсь.
Лилиана благодарно улыбнулась ему и сказала:
— А я приглашаю тебя к нам на ужин.
Узнав, что отец Лилианы — сенатор, Отавинью был потрясен: еще ни разу в жизни он не ужинал в доме сенатора. Лилиану очень забавляло простодушие этого провинциала, который тем не менее окончил высшее учебное заведение в Штатах.
Роза очень благосклонно встретила Отавинью: хорошо бы ее дочь позабыла проклятущего Маркуса и нашла себе какого-нибудь приличного юношу вроде этого.
— Жаль, жаль, что дочка не сказала мне заранее, что у нас сегодня будет гость за ужином, но пойду распоряжусь — постараемся накормить вас повкуснее, — с улыбкой говорила она, направляясь к двери.
— Да что вы! Не стоит хлопотать. Я не привык к подобным церемониям, — бормотал смущенный Отавинью, чувствуя себя ужасно неловко.
Роза вышла, а Лилиана со смехом сказала:
— Вот и первая победа, ты очень понравился маме!
— А ты по-прежнему влюблена в Маркуса? — спросил Отавинью.
— По-прежнему, — вздохнула Лилиана. — А ты в кого?
— В Рафаэлу, — нерешительно сообщил Отавинью.
— Почему это в меня никто не влюблен? — обиженно, но не без кокетства спросила Лилиана.
Вошедший сенатор прервал их разговор. Ему тоже понравился скромный приятный молодой человек. А когда он выяснил, что Отавинью окончил университет в Бразилии, а потом еще продолжал учебу в Штатах по специальности «сельское хозяйство и ветеринария», то проникся к нему большей симпатией.
— У тебя что, есть имение? — спросил он.
— Нет, — засмеялся Отавинью, — я сын управляющего, и хозяин оплатил мою учебу, а теперь взял меня на работу.
— И кто же твой хозяин? — поинтересовался сенатор.
— Сеньор Жеремиас Бердинацци, — ответил Отавинью, к немалому удивлению супругов Кашиас.
— Хорошо, что не Медзенга, — ядовито сказала Роза, которая успела вернуться и внимательно прислушивалась к мужской беседе. — Этих я терпеть не могу.
— Мой хозяин тоже, — вежливо сказал Отавинью.
«Если девочка Бердинацци, я не позволю ей и часа оставаться у проклятых Медзенга», — бормотал Жеремиас, расхаживая в нетерпении по своему кабинету.
— Как бы я хотела, чтобы наша девочка забыла проходимца Маркуса и выбрала себе такого приличного человека, как этот Отавинью, — говорила Роза мужу. — Ну что ты скажешь?
Сенатор в ответ только вздохнул. Пора было спать, и все свои заботы он охотно оставлял до следующего дня.
Вот уже вторую ночь Луане снился один и тот же сон: Бруну звал ее пересохшими от жажды губами.