- Вы ерзаете, ньера.
- Да. Хочу знать, а почему вы не хотите разводиться?
- Это уже второй вопрос.
Вот так я и знала!
Но тогда ладно. Неприятно об этом говорить, но придется - на мне и за мной - ребенок.
- Ньер, Холт. У меня есть еще один вопрос. Я так понимаю, что у нас с вами деловое сотрудничество, верно? Я хотела бы обсудить вопрос оплаты.
Он снова фыркнул. Как мне показалось, недовольно.
- Сколько вы хотите, ньера?
- Немного. Сорок соленов в неделю.
Я занизила сумму - сама я могла бы, делая в неделю по паре средних по сложности заказов - например, заколдовав дом от пожара или вылечив больного средней тяжести, получать втрое больше. Но тут у меня был кров, защита от бывшего мужа с его претензиями, долг перед Холтом... и интерес.
По моим прикидкам, с тем, что у меня уже есть и тем, что получу за пару ближайших месяцев, получится достаточная заначка, чтобы начать свободное плаванье не с нуля.
- Хорошо.
Сказал, как отрезал. Встал, вышел из комнаты. И через несколько минут постучал в дверь снова.
- Ньера Ориенси, вот ваша оплата за последние три недели, - кинул кошелек мне на кровать и, не прощаясь, вышел.
Наверное, я в самом деле его разозлила, раз по фамилии называет.
Хотя пусть сердится, сколько влезет. Важнее не остаться на улице без денег с малышкой на руках.
Кто утверждает, что деньги могут сделать все,
вполне вероятно, сам может сделать все
ради денег.
Б. Франклин
Через три дня я решила, что могу встать на ноги. В принципе, я бы отправилась и быстрее, но наш ночной марш-бросок сразу после родов вызвал новое кровотечение. Я подлечивала себя магией, но в меру - лучше, когда выздоровление происходит естественно.
Тело казалось непривычно легким. Только почему-то присутствовало ощущение, что конечности превратились в вареные макароны. Потыкала пальцем в живот - пустой и мягкий. Брр! Интересно, залечь в ванну, поплавать - это разумная мысль? Наверное, пока не очень. Вздохнув, решила ограничиться душем с головомойкой.
А еще я каждые пять минут подходила, чтобы заглянуть в корзину, где спала моя крошечная дочка. Солнышко просыпалась, только чтобы поесть - отсутствием аппетита моё дитятко не страдало. Распахивала голубые глаза - взгляд был еще туманным, несфокусированным - и улыбалась. Интересно, когда подрастет, глаза останутся голубыми, как у Андреаса, или будут как у меня - серыми? Мне бы хотелось, чтобы внешностью она пошла в отца - пусть от него хоть что-то хорошее достанется.
Холт заглядывал пару раз в день - рассказать новости. Задерживался ненадолго, держался скованно, и мы снова были на "вы". Ньер, ньера...