Показывается моя станция, и я поднимаюсь. Элоида противоречива: хрупкая, но упрямая, немного чудная, но все равно более решительная, чем я всегда считала. Я ненавидела ее долгие годы, хотя мне стоило, наверное, восхищаться ею. С ужасным чувством я поднимаюсь по ступенькам метро. И попадаю в мир, который совсем не узнаю: здесь старые враги могут стать сторонниками, а мой муж может быть реабилитирован.
Ливви с любопытством смотрит на меня через студию, а потом, конечно же, направляется ко мне.
— Господи! Ты выглядишь так же плохо, как я себя чувствую.
Она вторгается в мое личное пространство, поднимая мой подбородок и изучая мой распухший висок. Я чувствую себя девочкой, которую осматривает школьная медсестра. Она неодобрительно вздыхает.
— Ты напугаешь гостей своим видом. Придется Шаине их встречать.
— Говоря другими словами, я слишком уродлива, чтобы работать на телевидении, — пытаюсь шутить я.
— Как и многие из нас, — сухо отвечает Ливви.
Мне совсем не хочется смеяться. Я чувствую жалостливые взгляды Шаины и Мэтта, вижу, как помощник режиссера и осветители смотрят на меня. Они все слышали о Поле. Его имя будет упомянуто в сегодняшнем вечернем выпуске программы. Я мельком смотрю на свой мобильник. Никаких сообщений. Полиция может продлить задержание Пола до семидесяти двух часов, но потом они просто обязаны будут либо предъявить обвинение, либо отпустить его. Чем дольше он там, тем хуже все выглядит.
Мы собираемся на генеральную репетицию перед выходом шоу в прямой эфир сегодня вечером. Обычно в это время царит атмосфера волнения и шутливого ожидания, дружное «Ни пуха ни пера» объединяет нас, но сегодня в студии мрачно. Даже строгий черный костюм Марики и ее высоченные каблуки не поднимают настроение. Она сосредоточенно беседует в углу с редактором программы, они вместе проговаривают слова сценария. Загримированные артисты бродят из угла в угол, ожидая своего часа. Чет, режиссер, отдает какие-то распоряжения с балкона.
— Марика, когда будешь садиться на диван, держись ближе к Колину, чуть ли не касайся его плеча — нужно, чтобы создавалось впечатление, что вы настоящая команда.
Колин пытается в шутку приобнять Марику, но у них не получается вести себя как обычно. Наблюдая со стороны, я начинаю чувствовать, что виновата во всем этом и что все обвиняют меня.
— Хорошо, Марика, давай попробуем другой ракурс! — кричит Чет.
Она кивает и поднимает чашку кофе. Когда звучит музыка заставки, Марика обычно улыбаясь проходит через съемочную площадку, но сегодня она садится на краешек дивана и камера берет ее крупным планом. Гаснет свет.