Нафис покраснела.
— Может, мама написала ему, что мы приехали? — спросила она, стараясь быть безразличной.
Салман прокричал:
— Тетя, вы сообщали Юсуфу, что мы сегодня возвращаемся в Лакнау?
— Ой, — притворно сердито взглянула на него Нафис. — Кто тебя просил вмешивать в это маму?
— Нет, дорогой, — услышала она раздраженный голос. — Не сообщала. Мы столько пробыли в Найнитале, а он даже не удосужился послать нам письмо. Так зачем же я стану писать ему?
Нафис внимательно посмотрела на Салмана. Тот, как бы прося у нее прощения, схватился за уши и уже серьезно заметил:
— Кажется, и у тетушки испортилось настроение.
Нафис улыбнулась.
Салман подсел поближе.
— Так прочитать заклинание? И через десять минут здесь появится Юсуф. Начинать?
Нафис схватила сумку и поднялась. Салман удержал ее.
— Подождите минутку. Чтобы заклинание подействовало, надо, чтобы тот, кто вызывает чужую душу, сидел перед читающим заклинание, иначе оно подействует наоборот: тот, кого вызывают, больше никогда не появится в этом доме! Посиди здесь одну минутку, ведь надо же испытать силу волшебства.
Нафис колебалась, но все-таки не ушла.
Салман принял позу Гаутамы Будды, одну руку положил на колено, а другую поднял на уровень глаз, сложил вместе большой и указательный пальцы и закрыл глаза.
— Начинаю великое заклинание, — пропел он. — На высокое дерево ним у огромного моря забралась маленькая обезьянка и съела его горькую ветвь, и съела с дерева плод. Так пусть же сюда придет вождь народа, рыцарь прекрасной Нафис. Пусть исполнится это заклинание великое, подействует это волшебство…
В столовой раздались чьи-то шаги, потом человек прошел на веранду, и Нафис услышала голос Юсуфа:
— Тетушка, можно войти?
Нафис действительно была поражена. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Салмана. Тот поклонился ей и почтительно сказал:
— О, Нафис, не знаю, когда вы наконец станете ценить меня по заслугам.
— Входи, — крикнула Нафис Юсуфу.
Она вскочила с тахты и дрожащими руками подняла на двери занавеску.
Позади Юсуфа стояла Суман.
Салман посмотрел на нее, потом на Юсуфа, бросил беглый взгляд на Нафис, отошел к корзинке и присел около нее, делая вид, что перебирает фрукты. Юсуф сел на тахту, Суман продолжала стоять.
— Нафис, это Суман, — сказал Юсуф.
Вместо того чтобы ответить на приветствие Суман, Нафис как завороженная рассматривала ее с головы до ног. Так вот какая она! В простом розовом сари с черной каймой, в белой ситцевой кофточке. Густые иссиня-черные волосы собраны в тяжелый узел. На руках, на шее, в ушах никаких украшений. Сандалии на резиновой подошве. Но красота вырывалась из этой бедной одежды. Огромные глаза, длинные ресницы, нежное, будто изваянное талантливым скульптором лицо, прекрасно очерченные губы и тонкий прямой нос. Высокая, прекрасно сложенная, даже грациозная женщина стояла, изящно наклонившись, и Нафис вдруг вспомнила, что она до сих пор не ответила на ее приветствие. Она протянула ей руку.