Люди не замечали, в какой момент появлялись все новые и новые исполнители. Девушки со скрипками, виолончелисты, трубачи. Одна мелодия плавно перетекала в другую, где героями стали новые инструменты. Труба, саксофон, за ними какие-то странные, на взгляд многих, барабаны, на которых просто с невероятным залихватским видом и азартом отбивал ритмы чернокожий подросток. А потом секундная тишина, и снова два рояля. Пальцы пианистов бегали по клавишам, даря окружающим невероятный мир. Они играли друг друга. Каждая нота, каждый рожденный волшебными руками звук создавали слово. Юноша и девушка разговаривали друг с другом. И каждый в зале мог поклясться, что знает, о чем именно говорят эти двое.
Два рояля, два голоса. Зал затаил дыхание, боясь лишним движением нарушить возникшую гармонию, помешать виртуозным музыкантам, преподносящим свой дар, свой талант. В звуки роялей снова вплелся альт, сначала — словно бы плача о чем-то, через минуту к нему присоединился голос девушки. Все так, как должно быть — немного грусти, немного улыбки, немного счастья — жизнь, как она есть. Мелодия медленно затихла. Она не оборвалась, заставляя сердце пропустить удар, а плавно успокаивала. Она уже закончилась, но люди в зале все еще ее слышали.
Она подошла к Нему и помогала подняться. Они вместе покинули сцену, за ними словно тени исчезли другие исполнители.
В зале тихо еще достаточно долго. Никаих аплодисментов, словно звуки хлопков могли бы нарушить ту гармонию, которую после себя оставили юные музыканты.
— Да, всегда знала, что оркестр Москати — это совершенство, — тихо проговорила мадам Боунс, мечтательно глядя на сцену, хотя там уже давно никого не было. — Сколько слушаю их, не могу привыкнуть к тому, что это настолько божественно.
— Оркестр Москати? — нахмурился Фадж.
— Да, магическая школа Москати, — кивнула женщина. — Итальянская закрытая школа, где дети живут постоянно — круглый год.
— Никогда не слышал, — насупился министр.
— А вы и не интересуетесь культурой, министр, — скривилась мадам Боунс. — А эти дети по всему миру считаются самыми виртуозными музыкантами, несмотря на все свои недостатки.
— Недостатки? — нахмурился Дамблдор.
— Мерлин мой, не говорите, что вы не узнали?! — воскликнула мадам Боунс, привлекая к себе внимания.
— Что не узнали? — МакГонагалл в недоумении посмотрела на нее. Остальные тоже ждали объяснений.
— Артур? — Боунс взглянула на супругов Уизли.
— Что? — недоуменно посмотрел на нее Артур.
— То есть, ты сейчас хочешь сказать, что тоже не узнал? — неверяще посмотрела на него женщина.