– Это было во сне, Карен, – произнес он с трудом, едва владея собой.
– Я знаю и очень сожалею об этом. – Она скрестила руки, сжала локти пальцами. – Единственное, о чем я мечтаю, так это чтобы кто-нибудь обнял меня покрепче сегодня ночью. Ты обнимешь меня, согреешь?
Она знала, что Нико не сможет устоять. Что же еще он мог ответить, кроме: «Я постараюсь»?
Слэйд-Айленд
Нико постелил на полу два матраса и накрыл их пледом, сверху принес подушки и одеяла.
Сняв ботинки, Карен забралась под одеяло и стала устраиваться поудобнее.
– Я ожидала увидеть золотистые песчаные пляжи, – мечтательно произнесла она. – Но снег – это тоже достаточно романтично.
– Хорошо там, где нас нет, – лаконично заметил Нико.
Он задул свечу и подбросил поленьев в камин. Вид, открывающийся из окна дома, напоминал черно-белую гравюру. Темные ветви деревьев, опушенные искрящимся снегом, четко вырисовывались на фоне бледного лунного диска. Ветер гонял над землей обрывки серого тумана.
Нико отошел от окна и оглядел темную комнату. Поленья в камине занялись и тихо потрескивали, рассыпая вокруг огненные искры. Дальше тянуть было бессмысленно, и Нико со вздохом направился к импровизированной кровати на полу.
– Если ты не захочешь обнять меня, я пойму. – Карен отвернулась от него. – Двадцать лет никто не пел мне колыбельных, я уже взрослая девочка.
– А что тебе пела на ночь твоя мать? – спросил Нико, растягиваясь на матрасе.
– Мне пел папа. Он пел ирландские колыбельные песни.
– А что сейчас с твоим отцом?
После небольшой паузы Карен произнесла:
– Он погиб, когда мне было восемь лет. Его раздавило комбайном.
– Значит, он был фермером?
Карен ответила, но ее голос прозвучал неуверенно.
– Я… я не знаю. Наверное.
Нико почти физически почувствовал, какой одинокой и никому не нужной ощущает себя Карен, и порывисто обнял ее.
– Иди сюда, принцесса. Мне тоже очень хочется, чтобы меня кто-нибудь обнял. К тому же так нам будет теплее.
Она не сопротивлялась.
На Нико тоже нахлынули воспоминания. Вот он, худенький темноволосый мальчик, прижимается к матери, поющей ему на ночь ирландские колыбельные песни. Отец никогда не был ласков с ним, он не мог простить Нико того, что он отказался от жизни, предназначенной ему его цыганским происхождением.
Нико редко думал об отце – воспоминания причиняли ему боль, – но старый дом, в котором прошло его детство, навеял эти неприятные мысли.
Карен чуть заметно вздрогнула, очутившись в объятиях Нико, но потом доверчиво уткнулась в его плечо. От него исходил слабый аромат сандалового дерева. Этот едва различимый запах, как тихая колыбельная из детства, убаюкивал Карен, перенося в мир снов, где Нико превращался в страстного цыгана – ее любовника.