Впереди у него ночь, чтобы отыскать свою мастерскую.
И свое мастерство.
* * *
Он начал с простейшей гипотезы.
Мастерская в подвале.
Приподнял ковры в поисках люка. Но так ничего и не нашел. Нигде ни ручки, ни щели, за которыми мог бы скрываться проход. Он схватил метлу, валявшуюся среди разбросанной по полу кухонной утвари. Постучал по полу, прислушиваясь, не послышится ли где глухой звук. Но до него доносился лишь низкий и плотный отзвук плитки.
Он зашвырнул метлу в дальний угол. Лихорадочными волнами на него накатывал страх. Едва схлынуло облегчение, которое он испытал после ухода громил, как перед ним ясно обозначилась задача ближайших часов. Впереди всего одна ночь, чтобы отыскать мастерскую. Вновь обрести навыки, изготовить фальшивые паспорта… Сама эта мысль казалась нелепой.
Снова бежать?
Амар наверняка неподалеку.
Пока он рылся в ящиках в поисках ключей, адреса, хоть какой-то подсказки, часть его мозга осмысливала его новое положение. Подделыватель. Где он выучился этому ремеслу? Где нашел деньги, чтобы начать свое дело? Юсеф сказал, что вытащил его из канавы. Выходит, он выбрался из какого-то переплета. Без имени, без прошлого, без будущего. Славянин помог ему встать на ноги, но кто его выучил?
Подделыватель. Он твердил это слово себе под нос, продолжая поиски. Лишь чудом босняки не нашли его денежки в корпусе «Пен Дюка». Им помешал его приход. Обыск галереи они так и не закончили.
Подделыватель. Лучшего ремесла для хронического самозванца и не найти. Разве он не подделывает собственную жизнь? Он остановился, осознав тщетность своих усилий. Ничего для него здесь нет. Измученный, он присел и почувствовал, как пробуждается боль от ударов. Лицо. Живот. Промежность. Он ощупал ребра, моля бога, чтобы они не были сломаны. Зашел в ванную, смочил махровое полотенце, как накануне, и приложил компресс к лицу. Чуть-чуть полегчало.
Отбросив мысль о подвале, он прикинул, нет ли здесь потайной комнаты. Тоже полный бред. Несущие стены в этом лофте — в несколько метров толщиной. Нигде ни единого закоулка, чтобы устроить тайник. И все-таки он снова спустился на первый этаж. Передвинул холодильник. Обследовал чуланы. Обшарил стенные шкафы. Приподнял вентиляционные решетки…
Внезапно ему захотелось рухнуть на кровать, забыться сном и никогда не просыпаться. Но нужно держаться. Переступая через обломки, он направился на кухню и сделал себе кофе. Тут ему пришло в голову: а нет ли у него где-то в поселке лофтов подсобного помещения? Нет. Нашлись бы счета, квитанции об аренде.
Тем не менее он с чашкой в руке подошел к двери и оглядел мощеную улочку. Все тихо. Здешние обитатели и представить не могли, что творится у них под боком. Взгляд зацепился за металлическую плиту с двойными створками, врытую в землю в пяти метрах от его порога. Он обернулся к стойке Ноно-художника, порылся, нашел молоток и отвертку: с их помощью он, вероятно, закреплял полотна в подрамнике — или, по крайней мере, создавал видимость работы.