— Ваш дом... — пролепетала Магдалена, глядя на булочницу.
— Сгорел дотла. Если бы вы не находились в тюрьме, я бы заподозрила вас. Кто убивает, тот и дома поджигает!
У Магдалены потемнело в глазах. Еще немного, и она потеряла бы сознание, ей пришлось схватиться за перегородку. «Все напрасно, — стучало у нее в голове. — Этого не может быть. Неужели все в этом мире сговорились против меня?» И она беспомощно покачала головой.
— Ответь наконец на мой вопрос! — набросился староста на булочницу. — Это те личности?
— Да, это они.
— И ты можешь подтвердить, что той ночью, когда в соборе было совершено убийство, их не было в комнате?
— Я могу это подтвердить. Я своими глазами видела, как они на рассвете возвращались, спускаясь с соборной горы.
Староста удовлетворенно кивнул и вызвал смотрителя Кляйнкнехта в качестве свидетеля.
— О тебе говорят, что все происходящее в городе не укрывается от твоих глаз, — попытался польстить свидетелю староста.
Смотритель радостно заулыбался:
— Я видел, как они выходили из собора, и еще подивился, что они могли потерять там в такой ранний час, когда еще даже двери закрыты.
С торжествующим видом староста повернулся к обвиняемым:
— Ну, что вы на это скажете?
Магдалена помотала головой и посмотрела на Венделина. Оба хранили молчание.
— И еще вот что, — заметил Кляйнкнехт. — Когда из плотины вытащили утопленницу, эта парочка вдруг появилась там, они шушукались друг с другом и очень нервничали, а когда я их потом спросил, знали ли они покойницу, они стали рьяно отрицать.
Тут опять подала голос булочница:
— А еще эта девица вдруг назвала в разговоре имя Ксеранта. Я удивилась и спрашиваю, откуда же ей известно имя утопленницы, а она и говорит, что я вроде как сама его называла. Только я что-то такого не припомню.
Из судебного зала кто-то вдруг выкрикнул слабым голосом:
— Убийцы! Повесить их обоих!
— Повесить! — подхватили другие голоса.
Магдалена почувствовала, как железная рука сдавила ей
горло. Задыхаясь, она начала хватать ртом воздух и закрыла глаза.
Неожиданно она услышала знакомый голос. Ей показалось, что она грезит.
— Мое имя Маттеус Шварц, посланник банкирского дома Фуггеров в Аугсбурге. Я хочу дать показания по делу, которое здесь рассматривается.
Мужчина благородной внешности протиснулся сквозь плотную толпу. Одетый по последней испанской моде, с наброшенной на плечи голубой накидкой, он любого кардинала мог заткнуть за пояс.
— Вы действительно наместник Фуггера? — растерянно спросил староста.
— Да, именно так. — Как всегда, Шварц демонстрировал удивительное хладнокровие.