Генри смотрел на нее и улыбался.
— Вы так дьявольски прелестны, — сказал он и прижался губами к ее нежному рту.
«Я — в раю, — думал он, опьянев от счастья. — Я умер и попал на небеса. Она здесь, в «Морском Утесе», в моих объятьях, и она любит меня!» После всех мучений он добился ее. Он никогда так не боялся в своей жизни, как сейчас, признаваясь ей в любви. Энн всегда вела себя не так, как он ожидал. Ее реакция была непредсказуемой. Он думал, что она рассмеется ему в лицо, а вместо этого она рассердилась.
А теперь она попросила поцеловать ее. Эта просьба звучала так, словно он может отказать ей. Словно бессонными ночами он не мучил себя мыслями о том, что она могла бы лежать с ним рядом. Он еще крепче прижался к губам Энн, и она ответила ему так, что у него закипела кровь. Ее полные груди прижались к его груди, ее руки ласкали его волосы, ее стройные бедра прижались к его крепким бедрам. Устоять перед таким соблазном, казалось, было выше его сил.
Он очень нежно прикоснулся к ее груди, и она застонала, прижимаясь к нему еще теснее. Сквозь тонкую ткань платья он ощутил, как ее сосок стал твердеть под его пальцами. Он оторвался от ее губ, стал осыпать поцелуями ее подбородок, шею, потом опустился к ее груди, прижался ртом к соску и нежно прикусил его.
В следующую минуту Генри оказался на диване, а над ним стояла разъяренная Энн.
— Что это было? — потребовала она объяснений. Щеки ее пылали возмущенным румянцем.
Он помолчал минуту, восстанавливая дыхание.
— Ничего. Это… вполне допустимо.
Энн взглянула вниз, на все еще торчащий сосок, который четко прорисовывался на оставленном губами Генри влажном пятне.
— Энн, это то, что делают взрослые мужчины и женщины.
С очаровательной непосредственностью она спросила:
— Правда?
— Правда, — улыбнулся Генри.
— Ох. Я все испортила. — Она прикусила губу. Генри встал, и она сделала шаг назад.
— Я слишком поторопился. Извините, Энн. Я не хотел напугать вас.
— Вы не столько напугали, сколько удивили меня. Понимаете, у меня нет в этом большого опыта. Вы единственный мужчина, с которым я целовалась.
— В самом деле? — удивился Генри. — Тогда у вас определенно талант.
— Да?
Она так обрадовалась, что Генри подумал: он сейчас растает от нежности.
— Да.
— Тогда давайте попробуем еще раз и посмотрим, что произойдет, — сказала она, подкрепив свои слова решительным кивком.
— Потрясающая идея, — пробормотал Генри, тут же приступив к делу.
Энн таяла в его объятиях, думая, что теперь она знает, что чувствует масло, выставленное на солнце. Они целовались до тех пор, пока единственным, что поддерживало ее в вертикальном положении, осталась только сильная рука Генри у нее на спине. На этот раз, когда он прикоснулся к ее груди, голова ее откинулась, а все тело горело, особенно низ живота у основания ног, как будто он ласкал ее там.