За холмиком не стреляли и не двигались.
Еще раз послал противник туда же пару снарядов — проверить — и перенес огонь на высотку.
На высотке четверо сообразили. Трое перебежали к холмику, а один отполз вправо. По пустому месту ударили снаряды.
Тогда артиллерия поляков, решив, что к обороне подошли резервы, перенесла огонь к роще.
Один снаряд попал в кустарник, где сидели трое ребят.
Видели из рощи, как из кустарника выползли двое, волоча третьего.
Они о чем-то поговорили и, оставив неподвижную фигуру, побежали к роще.
С высотки и холмика быстро бежали к реке четверо. Один из бежавших сильно приседал на правую ногу.
Поляки медлили с выходом на первую линию обороны. Ребята успели добежать до второй позиции, а артиллерия противника еще била по высотке, кустарнику и холмику.
Убиты Величко, Ступин, Васин.
Первых двух у холмика разорвало на куски, а третий умер, раненый осколком в грудь. Ребята сперва решили вдвоем дотащить его до рощи, но потом оставили: мертвому не легче, а самим можно погибнуть.
Павленко пуля ранила в икру правой ноги. Рана, хотя и не опасная для жизни, но наполовину отняла у парня боеспособность.
«Павленко — лучший стрелок. Тяжело придется. Часов нет, — сколько времени прошло? Когда подойдет бригада?» — роились мысли у Гришина.
На линии, оставленной взводом, показались поляки. Выползли осторожно и залегли. Видно было, как к первым подползло подкрепление в десятка три человек. Вон подтянули тяжелый пулемет.
— Павленко, — шепчет Гришин, — милый, можешь понатужиться и пулеметчика снять? Гроб нам будет от него.
Павленко сквозь зубы:
— Давай попробую. Ух… дергает, проклятая.
Как только поднялись выползшие на холм и высотку для перебежки, по ним беглым огнем затакали одиннадцать винтовок.
— Барахтается пулеметчик-то там… Вторым выстрелом гада, ох-х… — проговорил Павленко. — Я сейчас того… кажись, офицер…
Три пули послал Павленко, и опрокинулся навзничь смотревший с колена поляк-офицер.
— Гришин, дай-ка мне обойму… Я еще…
Повернулся Гришин к Павленко, а тот лежит, откинув голову. Изо рта хлещет кровь. Пуля вошла в рот.
Артиллерия поляков била и по роще, и по кустарникам вдоль реки, и по мосту. У наступавших создалось впечатление наличия здесь по меньшей мере нескольких десятков человек.
— Гришин, Гришин, — звал взводного подлезший сбоку Востряков. — Патроны на исходе, двое ранены, а Митяев убит.
Дрогнул Гришин.
Поползли от пяток по спине мурашки. Но вспомнил лицо комбрига, последние перед отъездом слова: «Держись, держись» — и ответил:
— Стреляй до последнего, а когда кончатся патроны, слезай кустарниками к реке и прячься за мостом.