По пустому коридору штаба медленно идёт полковник Родионов. Густые чёрные брови столкнулись мохнатыми лбами на середине лица и так и остались там, страдальчески изогнув спины. Круглое лицо, обычно благодушно розовое, вытянулось книзу, приобрело желтоватый оттенок. По небритым щекам медленно ползают красные пятна. Бледные губы сжаты в ниточку, словно полковник собрался плюнуть, но не в кого и они так и застыли, наполовину втянутые в рот. Карие глаза быстро перебегают с предмета на предмет, ни на секунду не останавливаясь. Коридор пуст. Стук шагов гулко звучит под изогнутыми сводами потолка, злобно мечется туда-сюда и улетает в раскрытые настежь окна. В штабе никого, если не считать прапорщиков делопроизводителей и женщин машинисток. Печатных машинок давным-давно нет, никто даже не знает, как они выглядят, а дурацкое название «машинистка» осталось. Полковник мучительно размышляет, что делать с группой курсантов стажёров. От напряжённой умственной работы голова болит, как будто в затылок гвоздь забивают. Взгляд безнадёжно скользит по сверкающему паркету, перебегает на шкаф из бронестёкла, где хранится знамя бригады. Краем глаза полковник замечает движение на строевом плацу. Голова медленно, словно башня тяжёлого танка, поворачивается к окну, взгляд лазерным прицелом упирается в мужскую фигуру в офицерском кителе с погонами капитана. Полковничье лицо озаряет неземной свет радости. Обнаружен целый капитан, бесцельно идущий по плацу. И это в тот момент, когда в бригаде каждый офицер на счёту! Бледные губы наливаются краской, рот раскрывается, блестят на солнце белые клыки, из полковничьей пасти рвётся наружу торжествующий рёв:
- Капитан! Ко мне!!
И тут Родионов замолкает, словно внезапно подавился воздухом: капитан, неспешно идущий по плацу, никто иной, как Павел Климочкин. Это его прямые плечи, светлые волосы, голова чуть склонена набок, глаза сощурены, на курносом продолговатом лице теснятся веснушки, а синие глаза широко раскрыты. Да ушей начальника штаба доносится уверенный голос:
- Есть, товарищ полковник!
Плечи Родионова опускаются, брови опять выгибают спины над переносицей, полковник тихо произносит:
- Тьфу, чёрт!
Пара мгновений и перёд расстроенным полковником замирает рослая фигура капитана Климочкина. Пока ещё капитана. Взгляд Родионова скользит по широким плечам, невольно задерживается на выпуклой от мускулов груди. Офицер чисто выбрит, мундир выглажен, сидит, как влитой. В синих глазах капитана нет и намёка на растерянность, взгляд твёрд и спокоен. « Молодец, крепкий парень, - подумал Родионов, - другой бы уже ныл, страдал, жаловался всём встречным на несправедливость и сшибал деньги на водку. А этот будто каменный. Жаль парня, не в те руки попал с самого начала».