Народные сказки и легенды (Музеус) - страница 371
Нимфа поцеловала Матильду в лоб и, не дожидаясь ответа, окуталась плотным туманом и исчезла.
Тем временем слуги графа, услыхав внутри бани едва различимые человеческие голоса, подумали, что графиня ещё жива, и вновь принялись разжигать погасший было огонь. Но все их усилия были напрасны, — пламя было таким слабым, будто печь топили не дровами, а снегом. Вскоре приехал граф Конрад и обеспокоено спросил, что с его супругой. Слуги доложили, что они хорошо растопили баню, но огонь внезапно погас и, надо полагать, графиня не умерла. Обрадованный граф подошёл к двери и крикнул в замочную скважину:
— Матильда, ты жива?
— Дорогой супруг, я жива и дети мои тоже!
В восторге от этих слов, нетерпеливый граф велел вышибить дверь, так как ключей под руками не оказалось, и, вбежав внутрь, упал к ногам супруги, орошая её незапятнанные руки слезами раскаяния.
Весь дом ликовал, когда он вывел её и прелестных детей из этой ужасной камеры смерти. Матильда рассказала мужу всё, что узнала о гнусной клевете и о похищении детей, и граф Конрад тот же час приказал схватить подлую няньку и запереть её в бане. Когда огонь в печи разгорелся, дым взвился высоко вверх, и чёрная душа этой ведьмы растворилась в нём без остатка.
Кладоискатель
(Гравюры — Л. Рихтер)
Во вторник, после дня святого Варфоломея, в год, когда король Венцель бежал из пражского плена с прекрасной Бадемагд[290]. ротенбургские пастухи во Франконии совершали, по старому обычаю, ежегодный обход владельцев овец, пользующихся пастбищами на три мили вокруг этого имперского города.
Прослушав мессу перед алтарём церкви святого Вольфганга[291], они шли в трактир «Золотой Ягнёнок» и там весь день пировали и веселились в своё удовольствие. До захода солнца не умолкали звуки флейт и свирелей, а на рыночной площади, под открытым небом, не затихал пастушеский танец.
С наступлением сумерек, молодёжь расходилась, а старые почтенные пастухи собирались вместе за кружкой вина и бражничали до поздней ночи.
Одни из них делились своими мыслями насчёт погоды, и, в отличие от наших легкомысленных метеорологов, их предсказания, — по настроению ли, с каким Маря шла через горы[292], по поведению ли сонливой белки или по цветению вереска, — всегда были точнее, чем петушиный крик шлезвигских прорицателей, хотя они и не думали навязывать свои пророчества всему германскому отечеству и предсказывали только подвыпивши.
Другие рассказывали о приключениях во времена своей молодости: о том, как с верным псом Филаксом не подпустили к стаду волка, а его страшного брата, свирепого оборотня, отпугнули чудотворным образом святого Андрея; или как в лесах и пустынях, ночью их дразнили и пугали ведьмы и призраки и о разных чудесах, увиденных ими или от кого-либо услышанных.