Наконец те из грузчиков, кто еще мог стоять на ногах, начали выпрыгивать за борт прямо в Везлому. Лыков счел долгом помочь им в этом, давая крепкого пинка вдогонку. Трое остались лежать на дне расшивы. Когда Алексею не с кем стало драться, он остановился, осмотрелся и ловко выбрался на берег. Разгоряченный боем, он сделался страшен. Огромные набухшие мускулы чуть не рвали рукава рубахи, глаза почернели, лицо налилось кровью. Подойдя к Ивану с Данилой, пришедшим уже в себя, он взял их за бороды:
– Ну что, козлы драные? Нашли над кем шутить – надо мною… Где наши деньги?
Форосков обшарил ставших сразу послушными верзил и отыскал у них только сто семь рублей. Отобрал заодно и лыковский казакин.
– Где еще сотня?
– Ребятам раздали…
– Ну, вы попали. Чтоб немедля собрать, и еще две сотки сверху штрафу! За наглость.
– Где ж мы их теперь возьмем, уважаемый? – робко возразил Иван. – Ребята, вишь, разбежались. Поди, до вечера не соберутся.
– Ну! Ждать до вечера мне некогда, а ходить к Шелапутову с недодачей я не привык. Что делать будем?
И Алексей резко столкнул бугаев лбами, вполсилы, но так, что у тех искры посыпались из глаз.
– Погоди, не бей! – крикнул Данила. – Возьми «кокс»[92] – его же можно в деньги обернуть!
– Какой еще «кокс»? Это я и буду с ним по аптекарям бегать? Ты соргу давай, дуроплясина!
– Точно, – обрадовался Иван. – Сорги взаправду нет. А морфий есть, хороший, немецкий. Дорогой!
– Откуда у вас, ракла заволжского, может хороший «кикер» взяться? Нет, ты мне черта в чемодане не строй!
– Хороший, ей-бо, хороший! Да ты посмотри!
– Ладно, – смягчился Лыков. – Пошли, покажете. Может, и возьмем в зачет, а может, и нет. Это хозяину решать; мое дело морды бить. Где товар?
– У Босого в трактире, под половицей.
– А где наша коляска?
– Там же, во дворе укрыта.
– Ведите!
Лыков отпустил здоровяков, и те безропотно двинули в деревню. Бежать они не пытались. Разве от такого убежишь? Догонит – только хуже сделается… Форосков с Ничепоруковым ехали следом.
Подойдя к трактиру, Лыков обнаружил своего вчерашнего одноглазого обидчика: тот стоял за углом и справлял малую нужду. Не говоря ни слова, Алексей схватил его за ворот и потащил к отхожей яме, обнесенной жидким забором. Сбил с ног крепкой затрещиной, ухватил за лодыжки, приподнял – и макнул головой в яму. Одноглазый только икал, благоразумно не пытаясь вырваться. Окунув его в нечистоты еще дважды, Лыков отбросил униженного противника, как ветошь.
– Теперь в расчете. Товар несите!
Данила пулей метнулся в трактир и скоро выбежал из него с узлом. Форосков тем временем, отвесив Босому пару оплеух, вывел на улицу их вчерашний экипаж.