И все-таки существовал один человек, которому посчастливилось мельком взглянуть на это сокровище. Этим человеком была Марджори Джонс. Пенрод специально сделал большой крюк и задержался возле ее дома, когда возвращался из школы. Он был очень занят или, во всяком случае, делал вид, что занят. Марджори, взглянув на него, сразу с интересом спросила:
– Что с тобой, Пенрод?
– Да так, ничего, – ответил он, озабоченно наморщив лоб, – во всяком случае, ничего такого, что я бы смог тебе объяснить. Потому что ты не поймешь.
– Да что тут понимать! – отозвалась Марджори. – Наверняка подрался с кем-нибудь из мальчишек и теперь боишься, как бы на тебя не напали из-за угла!
– Ничего подобного! – решительно ответил Пенрод, показывая, что не собирается вдаваться в подробности.
– Ну, так в чем же дело? – не сдавалась Марджори. – Я ведь уже второй раз тебя вижу таким!
– Ну и что?
– Пенрод, я прекрасно вижу, что у тебя что-то случилось. – настаивала Марджори. – Может быть, твоя мама узнала о чем-нибудь, что ты сделал, а им не сказал?
– Ни о чем она не узнала!
– Ну, значит, ты боишься, что она потом узнает.
– Ничего я не боюсь!
– Уверена, что боишься! Вот в этом все и дело! – торжествующе сказала она и нарочито нежным голосом запела только что пришедшую на ум дразнилку:
Пенрод боится, его накажут.
Что ему будет – Пенрод не скажет!
Эта дразнилка настолько задела его, что он временно покинул Джорджа Б. Джашбера и превратился в обиженного Пенрода Скофилда.
– Перестань Марджори!
Марджори его мольба, напротив, вдохновила на дальнейшие подвиги в той же области. Она видела, что он уже вышел из себя, и решила закрепить успех.
Пенрод боится, его накажут.
Что ему будет – Пенрод не скажет!
– Бедняжка Пенрод Скофилд!
– Лучше перестань, Марджори!
Она засмеялась и, перегнувшись через забор, ткнула в него маленьким чисто вымытым пальчиком.
– А почему я должна перестать? Кто меня заставит перестать, а, мистер Пенрод Скофилд? Сколько хочу, столько и буду петь. Захочу, целый день буду петь! И даже ночью буду петь! А возьму, и вообще буду повторять это до самого четвертого июля. Вот, послушай:
Пенрод боится, его накажут.
Что ему будет…
– Ну, и ладно! – с надрывом произнес Пенрод и, круто развернувшись, обиженно зашагал прочь.
– Подожди, Пенрод! Ну, пожалуйста, подожди минутку!
Пенрод замедлил шаги.
– А ты перестанешь? – спросил он.
– Я уже перестала, – ответила Марджори. – И все-таки скажи мне, что с тобой?
И вот, когда она снова перегнулась через забор, так что лицо ее оказалось совсем близко от его лица, он быстро посмотрел сначала на южную сторону улицы, а затем – на северную сторону улицы. Убедившись, что за ним никто не подсматривает, он напустил на себя еще более суровый вид и сказал: