Как обычно, предложение было отвергнуто. Автор письма получил очень вежливый, но формальный ответ, в котором говорилось, что его предложение не может быть исполнено, и содержался совет, чтобы он не думал в дальнейшем об осуществлении своего плана.
Когда я отдавал это письмо на хранение в канцелярию — Аммер рассказал мне, что в начале войны такие предложения поступали просто пачками, так что он всерьез собирался заготовить одинаковый ответ, чтобы рассылать его всем энтузиастам — я подумал, что слышу об этом деле в последний раз. Но через две недели мне вдруг сообщили, что меня ожидает какой-то господин Шляйхер. Фамилия показалась мне знакомой, но она очень распространена в Германии. Однако уже через пару минут разговора, я понял, что мой гость — тот самый человек, который с такой логичной оценкой ситуации предлагал убить Ллойд Джорджа. Я посмотрел на него с некоторым удивлением. Он совершенно не был похож на классического террориста. Это был мужчина невысокого роста, не бойкий и нахальный, какими часто бывают низкорослые люди, но мягкий и скромный. Мне легко было представить, как третирует его здоровенная и грубая жена с сильным характером, но никак не мог подумать, что такой человек сам может использовать насилие — хоть физическое, хоть моральное. Ему было примерно пятьдесят лет, и это в сочетании с его физическим состоянием, без всяких сомнений говорило мне, что он не был ни в какой форме на военной службе.
Он объяснил, что он полностью удовлетворен письмом, которое получил. Он был убежден, что Ллойд Джордж был краеугольным камнем всего фронта противника. И стоит лишь вынуть этот камень, как фронт развалится. Он хотел знать, есть ли еще другие причины, по которым его предложение не может быть принято, утверждая, что наши аргументы его не убедили. Я согласился с ним на некоторое время и, подчеркивая каждое слово, сделав вид, что он меня убедил, чтобы постепенно отговорить его от этой идеи. Я предложил ему несколько других способов, которыми он мог бы помочь своей родине, потому что, очевидно, он был пленником патриотического комплекса. Казалось, что у меня все получается, и когда он уходил, я уже был уверен, что смог убедить его в опасности и невыполнимости его плана. Потому я даже не стал никому докладывать об его визите и тем более не сообщил о нем в полицию, чтобы за ним установили наблюдение.
Оцените сами мое удивление, когда неделю спустя я получил еще одно письмо от него, в котором было сказано, что он рассмотрел все мои аргументы, и после глубокого раздумья все равно остался при убеждении, что его предложение — самое лучшее. Он спокойно согласился с тем, что ни правительство, ни Генштаб не должны быть связаны с таким планом, потому он готов провести покушение самостоятельно. Он сам придумал способ, как попасть в Англию, с помощью своего кузена, консула в Швеции, и к тому времени, как придет письмо, продолжал он, он надеялся, что уже будет в Англии, и через несколько дней мир узнает, что самого большого врага Германии больше не существует.