А вот беркутом навис над столом здоровенный мужик с жестокой мордой профессионального убийцы. Мой взгляд невольно ощупывал его пиджак в поисках оттопыривающегося пистолета. Пока не увидел руки. Даже разочаровался децал — это оказался обыкновенный баклан, судимый за хулиганку, то бишь.
Я устроился за боковым столиком. Он казался незанятым. Вдруг заметил торчавшую вровень со столешницей седую голову. Словно человек стоял на коленях, молясь одинокой пивной кружке. Заглянув под стол, понял, в чем дело — старик не являлся идолопоклонником, а был безногим калекой на низенькой самодельной каталке. На черном, видавшем виды пиджаке выделялась орденская колодка из цветного оргстекла.
— Тебе же неудобно, земляк, — сказал я, сам удивившись своей чувствительности. — Давай-ка посажу по-человечески.
Подхватив под мышки довольно тяжелое тело, усадил старика на стул. Тот, невнятно пробормотав слова благодарности, вновь уставился странно-пустым взглядом в свою кружку.
Кокетливо виляя увесистым задом, к нам подошла барменша Ксюша.
— Добрый день, Евгений Михайлович! — проворковала она, ставя передо мной пару кружек светлого пива. — Чешское. Ваше любимое.
— Ветерану то же самое организуй, — кивнул я на соседа по столику. — За счет заведения.
Старикан оказался гордым и пытался отказываться, но я решительно сжал его руку, с удовольствием отметив, что она свободна от лагерных печатей.
— Не возражай, земляк. Я по-дружески. Уважая, а не унижая. Пенсии-то, небось, только на вермишель и хватает?
— Это точно! — Старик как-то обмяк и перестал сверкать на меня выцветшими серо-стальными глазами. — Ладно. Можно выпить напоследок.
— Спешишь куда?
— Отбываю.
— Далеко?
— На Кавказ. Северный.
— Дак там же…
— Идет ликвидация бандформирований. Знаю! — Старик помрачнел и приложился к кружке, клацнув о край зубами.
— Встречать-то хоть будут?
— Друг у меня там. Я к нему в Грозный четыре раза ездил. Да и он сюда пару раз. Грецкие орехи привозил… Давлет для меня как сын иль брат младший. В сорок втором жизнь мне спас. Хотя и напрасно…
— Расскажи, земляк. Люблю про войну слушать. Давай-ка наркомовских хлопнем. — Я подозвал Ксюшу. — Организуй нам с товарищем майором водочки. И рыбки соленой.
— Не дослужился, — слабо улыбнулся мой собеседник. — Отставной капитан я… Василий Иванович Седых.
— Вот и давай за знакомство! — Я бодро плеснул из появившегося графинчика прямо в кружки.
На этот раз капитан не протестовал и без лишних слов проглотил «ерша», даже не поморщившись.
— Расскажу, Евгений Михалыч, коли желаешь, — сказал он, не обращая внимания на красную рыбу, нарезанную аппетитными лоснящимися ломтиками. — Был август сорок второго…