— Надоели западники, — Мари повернулась к нам. — Можно, я под Марину Журавлеву буду работать?
— Хозяин-барин. — Я протянул ей бокал. — Освежись.
Люстру погасили, комнату освещало лишь загадочное разноцветье всполохов светомузыки.
В попсе я далеко не дока, но голос Журавлевой кажется оригинальным и самобытным, нежно-агрессивная тональность ласкает какие-то тайные струнки даже в моей мохнато-заскорузлой душе.
Мари не пыталась делать вид, что это поет она, в отличие от жалких потуг стриптизерок «Шах-клуба», а просто с улыбкой, правда, несколько деланной, легко закружилась в странном смешении румбы, танго и ламбады.
От своего сиреневого костюма Мари освободилась довольно быстро, оставшись в черном ажурном нижнем белье, состоящем из узеньких плавок, бюстгальтера и мини-комбинации. Весьма эротично изгибаясь, она вынырнула из комбинации, открыв восхищенным взглядам роскошное тело.
Чуть полноватые бедра при изумительно тонкой и гибкой талии и аппетитно-высокий бюст кружили голову не хуже «Мадам Клико».
Закончила номер шоу-девочка несколько вульгарно, но сильно: оставшись голенькой, опустилась на колени и локти и мощными волнообразными движениями, высоко вздымая ослепительно белые ягодицы, страстно-бесстыдно завершила с последними аккордами песни выступление.
Мы, не сговариваясь, разразились аплодисментами. Больше всех старался Киса, производя лопатообразными ладонями оглушительные хлопки, очень смахивающие на выстрелы пистолета с изношенным глушителем.
Судя по всему, Мари осталась довольна нашей искренней реакцией и в качестве награды одевалась неторопливо и почти столь же возбуждающе, как и раздевалась.
— Конечно, господин Киселев берет тебя в свой ночной клуб. К работе приступишь через недельку-другую, как только подыщем подходящее помещение. — Я поднял бокал. — Выпьем за твое артистическое будущее в новом амплуа. Не посидишь с нами?
Мари лишь пригубила свой бокал. Глаза ее смеялись, чувственные губы тронула лукавая улыбка.
— Нет, мальчики. Групповой секс не в моем вкусе. Мне пора. Женя, ты ведь обещал…
— Какой разговор, — я нагнулся к Цыпе. — Отвези барышню, куда скажет, и возвращайся. И без грязных домогательств к малышке!
— Все будет путем, Михалыч. — Цыпа отставил бокал и с готовностью выбросил, вставая, свое тело из мягких объятий дивана.
Когда мы с Кисой остались одни, для полноты ощущений закурили из его серебряного портсигара.
— Ну что, брат, проверим твою соображалку. Просек мой план?
— Обижаешь, Монах! — Киса самодовольно осклабился. — Я сразу понял, что ты хочешь. Сорвешь Мише отсрочку платежей и перекупишь у Европейско-Азиатской Корпорации его ресторан. И будет у тебя ночной клуб с рулеткой и стриптизом. Ты ведь давно об этом подумывал.