В первую очередь следовало отыскать мою не слишком верную союзницу. То, что Софи больше не проживала на улице Красного Колпака, могло означать лишь одно: Талейран не очень доверял ее версии и решил перевезти девушку в более укромное место. Возможно, его бывшее преосвященство опасалось, что мадемуазель Готье попробует связаться с гасконским любовником, и тот, не считаясь с политическими резонами и банальными приличиями, вырвет прелестницу из его рук. А может, Талейран ловил на живца меня, примчавшегося, бряцая доспехами, освобождать плененную девицу из лап злобного чародея. Еще хуже, если он подозревал сговор между недалеким рыцарем и изобретательной дамой его грез.
Дом на улице Корнеля выглядел вполне обыденно, во всяком случае, мало напоминал замок принцессы. Зато новые апартаменты мадемуазель Софи охранялись куда лучше прежних. Мои юные наблюдатели смогли насчитать семь вооруженных слуг, и это лишь те, кто выходил из дома. Могли быть и другие.
Третий день наблюдений подходил к концу. Уж не знаю, чем мне предстоит заняться на склоне лет, одно мне известно – в трубочисты я больше не пойду. Мой опыт в качестве ученика мастера едва не закончился плачевно. Там, где щуплый мальчишка шутя проскользнул бы в широкий дымоход, мне было так тесно, что я едва не остался висеть в трубе между камином и полуночным небосклоном. Мое счастье, что летняя погода не располагала к разжиганию очагов.
В комнате подремывал на кушетке детина в ливрее с пистолетом в руках, изображающий лакея. Он попытался вскочить, и, похоже, не для того, чтобы распахнуть передо мной дверь. Удар кочергой по голове на время лишил его активности, так что открывать двери пришлось самому. В моем распоряжении было всего несколько минут, ия воспользовался ими сполна. Когда сбежавшиеся на выстрел «слуги» увидели «молодую хозяйку», картина, представшая их взору, была просто восхитительна: мадемуазель Готье в легкой ночной рубашке с дымящимся пистолетом в руке, лежащий с разбитой головой лакей, нож, вполне недвусмысленно воткнутый в подушку, разбитое окно, следы борьбы в спальне.
– Он хотел убить меня! – дрожа всем телом, лепетала актриса. – Я чудом вырвалась, ударила его. – Слезы ужаса струились по ее прелестному лицу. – Если бы не этот пистолет… Слава богу, Жан выронил его, он лежал тут… Мерзавец убежал через окно… Ищите же, ищите его! Он не мог далеко уйти!
Слуги бросились выполнять приказ. Спустя мгновение совсем успокоившаяся мадемуазель Готье заглянула под кровать.
– Все ушли тебя ловить, можешь вылезать. Экий ты чумазый, дай оботру лицо.