Молодая цыганка театрально закрыла лицо ладонями, мотая головой из стороны в сторону.
— О!.. Я вижу пистолеты! Они стреляют! Он падает! Кровь! Сколько крови! И все потому… — Она убрала руки от лица и устремила укоризненный взгляд на Синтию. — Потому что она… — Марта умолкла, с любопытством уставившись на Синтию.
В шатре повисло молчание — такое плотное, что казалось осязаемым. И все в изумлении таращились на Синтию.
— Милостивый Боже, — произнесла наконец Марта с восхищением. — А вы плутовка, госпожа, не так ли?
Нет нужды говорить, что на обратном пути в Редмонд-Гос в карете ощущалась неловкость. Казалось, все придерживались старой мудрости: безопаснее говорить с самими собой.
— Десять детей!.. — пробормотал мрачный Джонатай. — Разобью сердце…
— Как по-вашему, что она имела в виду, говоря о Лавее? — прошептала Вайолет. — Кто такой этот Лавей?
— Что утка была пустой, — размышлял вслух Аргоси. Его колено продолжало время от времени касаться колена Синтии, но менее дерзко, чем раньше. И вообще он казался рассеянным — словно был поглощен своими раздумьями.
— Если верить миссис Эрон, я выйду замуж, причем скоро! — бодро сказала Синтия в отчаянной надежде направить разговор в нужное ей русло. — Она производит впечатление разумной женщины. Не то что ее дочь.
— Не думаю, что я против долгого путешествия, — задумчиво произнесла Вайолет. — Но хотела бы я знать, кто такой Лавей?
Аргоси повернулся к Синтии:
— Как вы думаете, почему она назвала вас плутовкой? И что она имела в виду, когда говорила про кровь…
— Возможно, у нее возникло видение статуи Давида, — предположил Джонатан. — Синтия отстрелила ему особо нежную часть.
Синтия бросила на него благодарный взгляд. Это была замечательная версия. Совершенно ошибочная, но замечательная.
— И решила, что вы подстрелили мужчину? — произнес Аргоси с явным сомнением. — Но она упомянула кровь. Статуи не кровоточат.
— Десять детей! — Джонатан никак не мог успокоиться.
И так продолжалось, пока они не добрались до дома.
Когда карета остановилась, все высыпали наружу и разошлись, чтобы прийти в себя после поездки в табор. Синтия взбежала вверх по лестнице, надеясь, что обнаружит на туалетном столике послание от сварливой старухи из Нортумберленда, гарантирующее ей безопасное убежище.
На столе ничего не было.
Зато котенок пришел в восторг при ее появлении. Она поиграла с ним час-другой, обуздывая с его помощью свои страхи. Потом все же решилась спуститься вниз, и желая, и страшась встречи с Майлсом.
И первым, кого она увидела, спустившись вниз, оказался Майлс.