Это был очень эффективный способ укрепить свою решимость.
Синтия расправила плечи, затем села на кровать и, как генерал, составляющий план сражения, направила свои мысли на Аргоси (с его состоянием, нетерпением и привлекательностью), а также на лорда Милторпа (с его поместьями, искренностью, резким смехом и стрельбой по мишеням, на которую она имела несчастье вдохновить).
Прошел всего лишь день ее пребывания в Редмонд-Госе. И осталось почти две недели. Наверняка она сможет завоевать одного из них. Завоевала же она Кортленда. То был лучший приз сезона.
И поскольку весь день она была сильной и хорошо себя вела, Синтия позволила себе минуту слабости.
Закрыв глаза, она представила на мгновение, как танцевала с Майлсом этим вечером. Она заново упивалась его прикосновениями — сокрушительно нежными и одновременно точными. Казалось, вся его суть, все его мысли, все его чувства заключались в том, как он касался ее. И в том, как целовал ее.
Она положила руку на свое плечо, пытаясь воссоздать тепло его руки, лежавшей там, и почувствовать то, что, возможно, чувствовал он. И в тот же миг Синтия ощутила, как ее глаза защипало от слез. А желание, пронзившее ее, было настолько сильным, что она даже испугалась — Синтия прежде такого не испытывала.
Вздохнув, она осторожно убрала руку с плеча. Затем облачилась в ночную рубашку и забралась под одеяло, хотя и сомневалась, что ей удастся заснуть этой ночью.
Майлс был удивлен не меньше других своим внезапным уходом. Он направлялся к леди Мидлбо с вполне определенным намерением — интересно, он хотя бы поклонился Джорджине, прежде чем оставить ее посреди комнаты? — но спустя считанные мгновения оказался снаружи во власти совсем другого намерения.
Скрипя гравием, он пересек полукруглую подъездную аллею, достаточно широкую, чтобы вместить множество экипажей, которые съезжались в Редмонд-Гос на торжественные приемы в честь двадцать пятой годовщины свадьбы родителей, в честь совершеннолетия Лайона, а также при других важных событиях. Сколько мог видеть глаз, тянулись кареты с гербами лучших семейств — вычищенные до блеска по случаю торжества и со слугами в нарядных ливреях на запятках.
И не приходилось сомневаться: когда он женится на Джорджине, будет устроен столь же пышный прием.
Майлс поднял глаза к небу. Дождевые облака излили свое содержимое на землю и разошлись, как занавес на сцене, открыв ясное небо, на темном бархате которого мерцали звезды. Этого было достаточно, чтобы перед его мысленным взором возникли потемневшие от гнева голубые глаза, а также тюль, усыпанный крохотными искорками, и скромный серый плащ, висевший на вешалке словно занавес, открывающий представление. Где Синтия была и автором, и главной героиней.