Но мне было не до догадок и размышлений. Я боялась и ненавидела своего мужа настолько, что временами ловила себя на ужасной мысли, что желаю ему смерти, и мучилась чувством вины. Каждое воскресное утро мы ездили в церковь в Клермонте и садились вместе на специальную скамью, отведенную для семейства Фой. Я молча благодарила Бога, что до сих пор не беременна, и молила о продлении этой милости. Даже возможность избегать в период беременности внимания к себе мужа, не смогла бы мне компенсировать ужас от того, что я буду вынашивать его ребенка.
В повседневной жизни мне дозволялось все. Как у жены Оливера Фоя у меня было множество общественных обязанностей, и я положила за правило выполнять их с наивысшей щепетильностью. В оставшееся время я уделяла внимание тем хозяйственным делам, к которым призывала мое внимание миссис Фергюсон, и проводила часы досуга по своему выбору. Не в моей натуре было проводить время за вышиванием и шитьем. Иногда я выезжала верхом. Если у меня все болело после ночи, проведенной с Оливером, я находила какой-нибудь тихий уголок, где лежала в тени, погружая свое воображение в пустоту, чтобы не думать о печальном будущем.
Я отчаянно хотела любить кого-то или что-то, поэтому проводила много времени в большом цветнике, который велела разбить на север от Диаболо-Холла, подальше от преобладающих ветров. Там я планировала вырастить всевозможные виды цветов и кустарников, гибискусы и амариллисы, алламанду и жасмин, пандору, бегонию, бермудские лилии, африканские фиалки и розы. Разбивка клумб и подготовка почвы были завершены, и началась посадка.
Оливер не ограничивал меня в средствах, поэтому я могла покупать все, что угодно, для своего сада и заказывать в Кингстоне какие угодно книги для времяпрепровождения. Кроме ночей, мы с Оливером нечасто бывали наедине. Вечерами я шила или читала, или рисовала довольно плохие морские пейзажи по памяти. Иногда Оливер бывал занят в своем кабинете устройством поместья, а также бизнесом, который унаследовал от сэра Энтони. Иногда он проводил вечера в клубе в Мониг, оставаясь ночевать в номерах при клубе, либо в Холимаунте, отеле неподалеку от Эвартона, где у него часто бывали деловые встречи с партнерами из Кингстона и других частей острова.
В редких случаях, когда мы бывали вместе, он вел себя так, будто я не существую, либо так непринужденно, будто мы были счастливой семейной парой. Поначалу я пыталась также доброжелательно держаться, может быть, тая слабую надежду, что это расположит его ко мне; однако вскоре я поняла, что как раз подобное настроение предваряло особо дурную для меня ночь, и он делал это нарочно, чтобы с большей жестокостью развеять мои надежды.