— Хочешь, мы заведем другую собаку? — спросил Лайам, обнимая ее.
— Нет. Спасибо, не надо. — Марисала выскользнула из его объятий и пошла по лестнице наверх.
Странно, думал Лайам. Он никак не ожидал такой реакции от темпераментной, эмоциональной девушки. Прежняя Марисала разразилась бы слезами, ругаясь на чем свет стоит — новая смирилась с потерей без единого слова. Как будто ее подменили!
Марисала обернулась и улыбнулась ему. Лайам вдруг заметил, что глаза у нее подкрашены, а тщательно причесанные волосы убраны за уши.
— Я буду в спальне, — сказала она. — Мне нужно написать несколько писем.
Лайам молча смотрел, как она поднимается наверх, испытывая какую-то смутную грусть. Вот Марисала исчезла; захлопнулась дверь ее спальни, и вслед за тем раздались приглушенные звуки музыки. По крайней мере, в одном Марисала не изменилась: она по-прежнему любит зажигательные ритмы латиноамериканских радиостанций.
Лайам еще долго стоял посреди холла, не в силах избавиться от смутной тревоги. Что-то не так, но что?..
…Марисала держала в руках коробочку, обтянутую алым бархатом. Она догадывалась, что там внутри.
Обручальное кольцо.
Лайам молча наблюдал за ней; глаза его светились радостным ожиданием.
Марисала не хотела обручального кольца. Ей не нужно золото и бриллианты. Она не хочет носить на руке звено супружеских цепей — символ не только любви, но и несвободы.
— Открой! — произнес Лайам. Он полулежал на постели, опираясь на локоть; волосы его растрепались после недавних бурных ласк.
Марисала встала на колени и наклонилась над коробочкой, так, чтобы волосы упали ей на лицо. Она не хотела, чтобы Лайам видел ее первую реакцию. Пусть она и научилась скрывать свои чувства — притворство давалось ей нелегко, и она сомневалась, что сумеет правдоподобно изобразить бурный восторг.
Но Лайам протянул к ней руку и откинул волосы с лица.
Марисала глубоко вздохнула, открыла коробочку и…
Никакого золота. Никаких бриллиантов.
Серебряное кольцо грубой ручной работы, со вделанным в середину неотполированным камнем чудной океанской синевы.
— Это бирюза, — объяснил Лайам. — А сделал это кольцо один мой друг из Монтаны — индеец из племени навахо.
— Какая красота! — выдохнула Марисала.
— Я понимаю, что ты вряд ли станешь носить кольцо все время. Но мне хотелось подарить тебе обручальное кольцо, и я…
Марисала молча обняла его и крепко поцеловала.
— Видимо, это значит, что подарок тебе понравился? — рассмеялся Лайам.
— Очень! — Марисала надела кольцо себе на палец. Оно было как раз по размеру и, казалось, сразу оказалось на своем месте. На глазах девушки выступили слезы, и она зажмурилась, чтобы Лайам не догадался об обуревающих ее чувствах. — Но как ты догадался?..