способностью к восприятию чувств удовольствия и боли, чего лишены растения. И с
этой точки зрения другое возражение общего плана может звучать так: «А откуда мы
можем знать, что растения не испытывают страданий?» Чаще возражающий не
рассматривает серьезно вопрос распространения на растения способности страдать,
равно как способ проявления страданий. Вместо этого возражающий питает надежду
показать, что действуя согласно принципу, который я отстаиваю, мы должны
прекратить питаться растениями так же, как и животными, что будет означать для нас
голодную смерть. Таким образом, заключение, к которому возражающий приводит нас,
означает, что если невозможно жить без нарушения принципа равных подходов к
рассмотрению, нам необходимо не беспокоиться о нем вообще, а продолжать то, что
мы всегда делаем — питаться растениями и животными.
Приведенному возражению присуща слабость как в смысле фактическом, так и
логическом. Достоверных и заслуживающих доверия данных о том, что растения
способны ощущать удовольствие или боль — не имеется. Хотя недавно вышедшая
популярная книга «Тайны жизни растений» утверждала, что растения имеют своего
рода удивительные возможности, включая возможность читать мысли человека,
иллюстрируя это описанием поражающих воображение опытов, хотя они не были
подкреплены серьезными институтскими исследованиями, а недавние попытки
экспериментаторов ведущих университетов повторить эти опыты не увенчались
получением каких-либо положительных результатов. Такая неудача в подтверждении
экспериментов была объяснена теми, кто выступил сначала с потрясающими
сообщениями, что только постановкой «супер-чистого» опыта можно осуществить
подтверждение этих удивительных свойств растений. А вот что сказал об
экспериментах Клеве Бакстера и его детекторе лжи биолог из Йельского университета
Артур Галстон: «Так во что же вы хотите поверить, или в результаты тщательно
поставленных и описанных опытов, повторенных компентентными исследователями во
всем мире, или же в результаты, полученные на нескольких объектах, отобранных для
«специальных контактов» с таким же текстовым материалом?»
В главе первой этой книги я привел три основные признака, дающие явные основания,
чтобы поверить в то, что животные нечеловеческого происхождения могут чувствовать
боль: это характер поведения, природа устройства их нервной системы и эволюционная
оправданность ощущения боли для выживания вида. Ни один из этих признаков не дает