Разделяя положение об общей природе животных, он, тем не менее, считал это
недостаточным для подходов к ним как к равным. По Аристотелю человек, по своей
природе являющийся рабом, без сомнения есть существо человеческое и по своим
талантам, способностям чувствовать удовольствие и боль, таков же, как и другие
человеческие существа, но исходя из его предназначения должен быть в подчинении
свободного человека, Аристотель относил его к категории «живого инструмента».
Совершенно открыто Аристотель помещал бок о бок в единой фразе: раб это тот, кто
«хотя и остается человеческим существом, является также предметом собственности».
Если разницы в умственных способностях между человеческими существами
достаточно, чтобы одни были хозяевами, а другие их собственностью, Аристотель
должен был прийти к мысли о правильности человеческого верховенства над
животными. Это настолько очевидно, что не требует многих аргументов. Природа,
считал Аристотель, неотъемлема от иерархии, в которой имеющие меньше
возможностей для выживания, существуют для целей тех, у кого таких возможностей
больше. «...Растения существуют для целей животных, а последние — для целей
человека. Дикие звери или домашние животные для пользования и для пищи, а еще
дикие звери для пищи и других аксесуаров жизни, таких как одежда и разные
инструменты. Так как природа ничего не делает бесцельно или впустую, несомненно
истинно то, что она создала всех животных для целей человека».
Мышление христианства
Христианство со временем сумело объединить христанские и греческие идеи о
животных. Но возникло и набралось сил христианство под властью Римской империи,
и мы сможем лучше увидеть начальные вехи его становления, если сравним
христианские позиции с теми, которым они пришли на смену. Римская империя была
создана в захватнических войнах и нуждалась в выделении большей части своей
энергии и доходов на военные силы, защищавшие и расширявшие ее обширные
территории. Такие условия не воспитывали и не стимулировали сентиментальных
симпатий к слабому. Тон в римском обществе задавали воинские доблести. Внутри
самого Рима, далеко удаленного от схваток на полях сражения, характер римских
граждан подвергался сильному ужесточению в ходе так называемых «игр».
Хотя каждый школьник знает, как христиан отдавали на растерзание львам в Колизее,
значение игр, как показателя возможного предела сочувствия и сострадания —