— Я посчитал своим долгом...
— Ах да. Я забыл про ваш долг. Вы, случайно, не знали, что у миссис Терстон была привычка ложиться спать в одиннадцать часов?
— Викарий молча посмотрел на лорда Саймона. «Нет», — наконец произнёс он.
— Вы же часто ужинали здесь... кстати, как часто?
— О, много раз, много раз.
— Вы никогда не оставались, чтобы поболтать с доктором Терстоном после того, как миссис Терстон удалялась?
— Иногда.
— И вы никогда не слышали, как она отпускает ремарку, что одиннадцать часов — это её время ложиться спать?
— Теперь, когда вы об этом сказали, я действительно вспоминаю что-то в этом роде.
— Во сколько вы покинули дом?
— Думаю, приблизительно без двадцати одиннадцать.
— Итак, вы знали, когда уходили, что миссис Терстон скоро пойдёт ложиться спать?
— Я мог об этом вспомнить, если бы подумал.
— О чём вы с ней говорили? Вы с ней в течение некоторого времени вместе сидели на диване.
— О, в основном, проблемы прихода. Она сказала мне, помню, что этот Столл, дворецкий, который поёт у меня в хоре, собирается скоро её покинуть.
— Она выражала сожаление?
— О, да. Она была вполне им довольна.
— А вы?
— У него хороший бас.
Лорд Саймон откинулся на стуле. Я отвёл глаза от бледного и дёргающегося лица викария и всмотрелся в его следователя. Возможно потому, что настало время переходить к самым важным вопросам, лорд Саймон, казалось, отбросил все проявления гнева или отвращения и стал самим собой — внешне слабым и с тягучей речью.
— Ну, мистер Райдер, вы, кажетесь, любите сыграть в этакого сыщика. Замечаете поступки людей и всё такое. Поэтому вы можете оценить проблему коллеги-сыщика и неужели не поможете ему выбраться из ямы? Это факт, что вы могли бы нам помочь значительно продвинуться вперёд. Надеюсь, что вы приложите все усилия, чтобы ответить ещё на несколько моих глупейших вопросов. Вот например, когда вы покинули дом, куда в точности вы пошли?
Я вдруг понял, что именно этого вопроса так боялся викарий. Он сглотнул, как делает человек, когда у него воспалено горло.
— Я… я решил пройти домой через сад.
— Давайте посмотрим, это вон в той стороне от дома, не так ли? Туда не выходит ни одно из окон?
— Правильно. Там есть пешеходная дорожка, которое приводит прямо в сад дома викария.
— И вы пошли по ней?
— Да.
— Пошли домой?
Я думал, что никакой вопрос, который задавали этим вечером, не вызвал такой выжидающей тишины. Пальцы викария переплетались и распутывались, а его глаза смотрели в пол. Его ответ мы едва могли расслышать. «Нет», — сказал он.
— Не пошли? Тогда, куда же вы пошли?
— Никуда. Я остался в саду.