Все задумались.
А Илья нахмурился.
— Какая-то «сидячая агитация», — проворчал он. — Выдумывает чего ни попадя. Какая агитация?
— Да такая самая! — вскинулся на него Обломов. — Сидячая, тебе сказали. «Ка-ка-ая». Помолчи, пожалуйста. Надо, конечно, что-то делать, друзья. Надо только понять: что делать-то?
— И все же я требую удовлетворения! — вспомнил свою обиду Лишний. — Я вызываю этого горлопана (к Илье) на дуэль.
— Сядь! — крикнул Конторский на Лишнего. — Дело делать или дуэлями заниматься? Хватит дурака валять. И так уж ухлопали сколько… Дело надо делать, а не бегать по лесам с пистолетами.
Тут все взволновались, зашумели одобрительно.
— Я бы вообще запретил эти дуэли! — крикнул бледный Ленский.
— Трус, — сказал ему Онегин.
— Кто трус?
— Ты трус.
— А ты — лодырь. Шулер. Развратник. Циник.
— А пошли на Волгу! — крикнул вдруг какой-то гулевой атаман. — Сарынь на кичку!
— Сядь! — обозлился Конторский. — А то я те покажу «сарынь». Задвину за шкаф вон — поорёшь там. Еще раз спрашиваю: что будем делать?
— Иди ко мне, Атаман, — позвал Илья казака. — Чего-то скажу.
— Предупреждаю, — сказал Конторский, — если затеете какую-нибудь свару… вам головы не сносить. Тоже мне, понимаешь, самородки.
— Сказать ничего нельзя! — горько возмутился Илья. — Чего зы?! Собаки какие-то., истинный бог: как ни скажешь — все не так.
— Только не делайте, пожалуйста, вид, — с презрением молвил Онегин, обращаясь к Илье и к казаку, — что только вы одни из народа. Мы тоже — народ.
— Счас они будут. рубахи на груди рвать, — молвил некий мелкий персонаж вроде гоголевского Акакия Акакиевича. — Рукава будут жевать…
— Да зачем же мне рукава жевать? — искренне спросил казачий атаман. — Я тебя на одну ладошку посажу, а другой прихлопну.
— Все — междоусобица, — грустно сказал Лишний, — Ничего теперь вообще не сделаем. Вдобавок еще и пропадем.
— Айда на Волгу! — кликнул опять Атаман. — Хоть погуляем.
— Сиди, — сердито сказал Обломов. — Гуляка… Все бы гулять, все бы им гулять! Дело надо делать а не гулять.
— А-а-а, — вдруг зловеще тихо протянул Атаман, — вот кохо я искал-то всю жизню Вот кохо мне надоть- то… — И потащил из ножен саблю. — Вот кому я счас кровя-то пущу…
Все повскакали с мест…
Акакий Акакиевич птицей взлетел на свою полку, Бедная Лиза присела в ужасе и закрылась сарафаном… Онегин судорожно заряжал со ствола дуэльный пистолет, а Илья Муромец смеялся и говорил:
— О о, забегали?! Забегали, черти драповые?! Забегали!
Обломов загородился от казака стулом и кричал ему, надрываясь:
— Да ты спроси историков литературы! Ты спроси!.. Я же хороший был! Я только лодырь беспросветный… Но я же безвредный!