Хари-бабу отступил на один или два шага в толпу, скопившуюся у входа в Лакхнауский вокзал... и исчез.
ГЛАВА XI
Дай тому, кто не
знаком
С ремеслом,
Меч швырнув, поймать
его,
Диск метнув, поднять
его,
Кость сломав, лечить
ее,
Кобру взяв, дразнить
ее.
В неумении своем
Он порежется ножом,
Он шагнет в змеиный
ком,
Он вкусит насмешек
яд,
А природный акробат
Подчинит своим
желаньям
Все: пылинку, трость,
орех;
Прикует толпы
вниманье
Иль ее возбудит смех!
"Но человек, который..." и т. д.
"Песня жонглера" Ор. 15
Ким глубоко вздохнул и поздравил себя. Он нащупал никелированный револьвер, лежащий за пазухой его серого халата; амулет висел у него на шее. Чаша для сбора милостыни, четки, ритуальный кинжал (мистер Ларган ничего не забыл) -- все было у него под рукой, и, кроме того, аптечка, ящик с красками и компас, а в истрепанном засунутом за кушак кошельке с узорами из игол дикобраза лежало его месячное жалованье. Даже цари не могли быть богаче его. У торговцаиндуса он купил себе сластей в чашке из листьев и ел их с наслаждением, пока полицейский не согнал его со ступенек лестницы.
За этим последовала внезапная естественная реакция. "Теперь я один... совсем один,-- думал он.-- Во всей Индии нет человека такого одинокого, как я. Если я сегодня умру, кто расскажет об этом... и кому? Если я останусь жив и если бог милосерден, голова моя будет оценена, ибо я Сын Талисмана,-- я, Ким".
Очень немногие белые люди, но многие азиаты способны забраться в своего рода лабиринт, вновь и вновь повторяя про себя свое собственное имя и позволяя уму свободно размышлять о том, что называется индивидуальностью. Когда человек стареет, способность эта обычно исчезает, но пока она сохраняется,-может проявиться в любой момент. "Кто такой Ким... Ким... Ким?"
Он сел на корточки в углу шумной комнаты ожидания, и все посторонние мысли покинули его. Руки его были сложены на коленях, а зрачки сузились и стали не больше булавочного острия. Он чувствовал, что через минуту... через полсекунды... решит сложнейшую загадку, но тут, как это всегда бывает, ум его со стремительностью раненой птицы упал с высот, и, проведя рукой по глазам, Ким покачал головой.
Длинноволосый индуистский байраги (подвижник), только что купивший билет, остановился перед ним в этот самый момент и стал пристально его рассматривать.
-- Я тоже утратил это,-- сказал он печально,-- это одни из Ворот к Пути, но вот уже много лет как они для меня закрыты. -О чем ты говоришь?-- спросил Ким в смущении. -- Ты размышлял в духе тзоем, что такое твоя душа. Тебя захватило внезапно. Я знаю. Кому же знать, как не мне? Куда ты едешь?