-- А разве мы не из корысти делаем всякую работу?--Ким быстро переменил тон в соответствии с изменившимся тоном старухи.-- Я слышал,-- эту тетиву он натянул наудачу,-- я слышал...
-- Что ты слышал?-- подхватила она, стуча пальцем по дереву.
-- Я не совсем твердо помню это... просто базарные сплетни, наверное вранье, но что даже раджи... мелкие горные раджи...
-- Но у них, тем не менее, хорошая раджпутская кровь.
-- Несомненно, они хорошей крови. Но даже они продают самых красивых своих женщин из корысти. Они продают их на юг, аудхским заминдарам и тому подобным людям.
Ничто так упорно не отрицают мелкие горные раджи, как именно это обвинение, но именно этому беспрекословно верит базарная толпа, толкуя о тайной торговле рабами в Индии. Сдержанным негодующим шепотом почтенная дама разъяснила Киму, какой он лукавый лжец. Намекни об этом Ким в те дни, когда она была девушкой, и в тот же вечер ее слон затоптал бы его до смерти. Это было истинной правдой.
-- Ахай! Я всего только нищий парнишка, как изволила сказать Око Красоты,-- завопил он в притворном ужасе.
-- Око Красоты, скажешь тоже! Кто я такая, что ты смеешь приставать ко мне с нищенской лестью? И все же давно позабытое обращение заставило ее рассмеяться.-- Так можно было сказать сорок лет назад, и не без основания. Даже тридцать лет назад. Но вот что выходит, когда шляешься по всему Хинду! Вдова владетельного князя обречена встречаться с подонками и терпеть насмешки нищих.
-- Великая владельная княгиня,-- быстро подхватил Ким, заметив, что она дрожит от возмущения.-- Я именно тот, каким считает меня великая владетельная княгиня, но, тем не менее, мой учитель святой. Он еще не слыхал приказа великой владетельной княгини.
-- Приказа? Мне приказывать святому человеку, учителю Закона... прийти и говорить с женщиной? Никогда!
-- Смилуйся над моей глупостью. Я думал, что было отдано приказание.
-- Нет, не приказание. То была просьба. Ясно тебе теперь?Серебряная монета звякнула о край повозки. Ким взял ее и низко поклонился. Старуха понимала, что его нужно умаслить, ведь он был глазами и ушами ламы.
-- Я только ученик святого человека. Быть может, он придет после того. как поест.
-- О скверный и бесстыдный мошенник!-- унизанный драгоценными камнями палец неодобрительно погрозил ему, но он слышал, что старуха тихо смеялась.
-- А в чем дело?-- сказал он, переходя на свои самый ласковый и доверительный тон; перед этим тоном -- Ким знал это -могли устоять лишь немногие.-- Или... или твоей семье не хватает сына? Говори откровенно, ибо мы, жрецы...-- эти слова он полностью заимствовал у одного факира Таксалийских ворот.