— Сразу же, как Максимихина в другую школу перевели.
— Из-за чего перевели?
Что-то такое в душе шевельнулось. Тревожное. Сердце опять же стукнуло. О чем там говорил папа? Чтобы она не волновалась? Держите ее семеро, она начинает волноваться.
— А может, и с двадцать второго, — буркнула Машка, не глядя на нее. — Далеко шла-то? Что-то тебя раньше было не видно.
— К тебе чай пить, — не стала скрывать Эля.
— Могла бы и позвонить.
— Не успела. Спонтанное желание! — Эля смотрела на Минаеву, словно заново ее открывая. Ее тугую прическу, остренькое личико, сухой резкий взгляд. — Как учишься?
— Нормально. А ты?
— И я — нормально. Как народ? Месяц назад видела Дронову. Она отмечала день рождения в парке.
— Она тебя не убила? — усмехнулась Машка. — Обещала.
— Не допрыгнула.
— Куда ей до тебя! По мести ты у нас мастер.
— Ну, почему только я? Ты тоже сыграла в серого кардинала. Помнишь? «Правда или риск»?
— Дальше что?
Машка перестала изображать доброжелательность и помрачнела.
— Ничего.
И правда ведь, ничего. Она так просто пришла. Потому что как-то в одночасье прошлое стало лезть во все щели, заглядывать в окна, выкапывать вместе с водой из-под крана. И там осталось что-то непонятное, страшное, темное. А по части разгадывания загадок отличники всегда были молодцы.
— Или ты завалилась предъявлять претензии за ту игру? Времени вроде как уже много прошло.
— Да уже и предъявлять нечего, — вздохнула Эля. — Победителей не судят.
Она сунула руки в карманы, почувствовав, что сегодняшний день слишком длинный получается. Столько всего произошло, а до вечера ой как не скоро.
— Еще непонятно, кто от всего этого выиграл, — себе под нос проворчала Машка. — Сдается мне, что ты.
Эля поежилась. Ничего себе победа! Стоит посреди разгромленной Вселенной, одна, а по радио сообщают, что к ней движется космический метеорит со сверхзвуковой скоростью и что он скоро все сметет на своем пути.
— А разве не ты у нас повелеваешь миром? — пробормотала Эля, отчетливо понимая, что ни холодца, ни чая ей сегодня на халяву не съесть и не выпить.
— В этой жизни главное быть внимательным, остальное придет само, — отчеканила Машка, словно теорему Пифагора доказывала. — Дружба — это атавизм. Миром владеет тот, у кого есть информация. Я тебе об этом как-то говорила.
Раньше как-то в голову не приходило, что не одна Эля вела свою игру в классе. Минаева вот тоже писала затейливый сценарий, Костыльков искал тайны и раскрывал заговоры, Дронова в кровь билась за любовь. Народ не скучал, находил себе занятия.
— У меня с датами последнее время плохо, — пробормотала Эля. — Напомни, когда ты это говорила? И что произошло потом?