– Димка! Рад видеть тебя! – он крепко пожал мою руку. – Я слышал про балаган с твоим слушаньем и возмущен до глубины души! Ты столько всего сделал, чтобы этим сволочам не пришлось поднимать свой святейший зад из кресла и лично принимать участие в том дерьме, в котором мы все участвовали сотни раз. Чем все закончилось? Какой вердикт в отношении тебя?
– Дело закрыто за недостаточностью улик, а меня отправляют на насильственное изучение в генетический центр ЦОЗа. Обещали, долго не держать взаперти.
– Ну и суки! – ругнулся Лютый, сжав кулаки. – Антон каждому из нас был другом и братом и вместо того, чтобы сосредоточиться на поднятии морального духа личного состава, начинают охоту на ведьм и гребут всех без разбора. Меня тошнит от этих людей…
– За такие слова тебя самого упекут вместе со мной в Центр общественного здоровья.
– Да и плевать! – воинственно ответил Лютый, сложив ладони на манер рупора, громко сказал, чтобы его все слышали. – Кто тогда будет защищать их зад от зла запределья?
– Мне нужно идти. – Я хлопнул его по плечу и развернулся, что бы уйти, но Николай удержал меня за рукав камуфляжной куртки.
– Погоди. Не вешай нос, командир, я слышал, что среди солдат тебя обвиняют в трусости, но я то знаю, что они сами полные ослы. Храбрее тебя я еще не встречал людей. Не знаю, как тебе удалось это сделать, но верю, что ты не трус и готов сломать шею любому кто думает иначе!
– Теперь мне стало легче. Возвращайся к своим протеже, пока они не перестреляли друг друга.
Николай обернулся и погрозил пальцем щуплому японцу, который поставил тяжелый пулемет на попа, с любопытством заглядывал прямо в ствол грозного оружия.
– Ты прав, эти ополченцы хуже штабных крыс, те хоть с оружием обращаться умеют, только не хотят, а эти… – он презрительно махнул рукой. – Еще вчерашние крестьяне. Наши неплохо учатся стрелять, а у япошек хорошо получается только холодным оружием капусту рубить. Слушай, ты ведь сейчас судя по направлению, идешь в сержантский клуб? Не ходи. Ты и до этого брал пиво и в одиночку пил в углу, за что многие тебя недолюбливали, считая снобом, а теперь там круглые сутки зависает половина придурков из РББ и УМБ. Как бы греха не вышло.
– Не волнуйся, я еще не разучился охлаждать чересчур горячие головы.
Оставив Лютого, я неспешно зашагал дальше, по ходу дивясь необычному запустению на базе. Раньше здесь было куда многолюдней. Обслуживающий персонал метался меж корпусов ангаров на краю аэродрома, едва не сбивая тебя с ног, всюду кучковались бравые спецназовцы, готовящиеся отправится на задание. Из динамиков круглые сутки лился классический рок, провожая и встречая бойцов. Над вертолетными площадками кружили десятки винтокрылых машин, наполняя пространство гулом винтов и мощными порывами ветра. Куда все делись? Где все эти люди? Их больше нет, погибли на многочисленных заданиях. Сухо и коротко. А я лишь грустно улыбнусь на это, потому что помимо сухой статистики мы наблюдаем закат общества. Война безвозвратно проиграна нами и от осознания этого становилось еще тоскливее на душе.