— Держу, — проворчал Спицын, не оставшийся в кают-компании проникателя вместе с оперативниками; в руке он держал пистолет.
Палч покосился на него, но возражать не стал. Он начинал привыкать к манере общения людей и о сопротивлении или побеге не помышлял. Хотя вполне мог ждать удобного случая.
Кресло тесно обняло Максима с боков, напомнив ему спортивное сиденье его суперкара. Из подголовника вылез на суставчатой штанге металлический фасетчатый шар, раскрылся лепестками тюльпана.
— Тфеньч, — сказал «птицечеловек», коснулся пальцем лба. — Мысли… управлять.
— Я так и понял, мыслеуправление, — кивнул Максим. Примерил тюльпан. Шлем плотно сел на голову.
— Осторожнее, — с беспокойством проговорила Ольга, присевшая возле кресла слева.
Он улыбнулся.
— Мы зашли так далеко, что нет смысла бояться. К тому же тебе как никому известно, что нам удаются именно такие мероприятия.
— Безбашенные?
— Это уж точно, — проворчал Спицын.
— Никем не ожидаемые. Без башни мы бы далеко не продвинулись. Включай, — посмотрел Максим на Палча, — чего ждёшь?
— Он давно готовность.
— Чего же я ничего не чувствую?
— Позвать.
— Эй? — произнёс Максим, преодолевая неловкость. Повторил мысленно: «Эй, железо, как слышишь? Приём!»
В голове родилась «почка», пустила ростки сквозь череп.
Максим услышал тягучий шелест и бульканье, будто из крана полилась вода на раскалённую сковороду. Захотелось сбросить шлем. Но шипение смолкло, раздался тихий голос, произнёсший какую-то неразборчивую фразу на неземном языке.
«Говори по-русски!»
Тот же голос, интонации вежливые, но понять ничего нельзя.
«Настройся, я землянин, не понимаю».
Тишина, пульсация шелеста, голос, вкрадчивые нотки, напоминающие кошачье мурлыканье и лопотание мальчика-японца.
«Всё равно не понимаю! Ещё раз! Помедленнее».
Однако и третья попытка контакта с компьютером проникателя, и две последующие ничего не дали. Скобочка лингвера на губе тоже молчала, потому что реагировала только на звуки, а не на мысли, и Максим, помучившись несколько минут, отказался от затеи. Снял шлем.
— Ничего не выйдет, общаться с ним — всё равно что есть семечки с помощью ножа и вилки. Он меня слышит, но не понимает. Я его тоже.
— Давайте я попробую, — предложил Спицын. — У меня неплохой опыт пилотирования «вертушек».
Максим не был уверен в реактивных кондициях полковника ФСБ, но обижать его не хотел, и он выбрался из кресла.
— Пробуйте.
Однако и у Спицына не вышло. Посидев десять минут с «покерфейсом», как сказал бы Савелий[14], он с сожалением сдёрнул с головы шлем.
— Вы правы, местная автоматика не предназначена для нас.