— Выйди на минутку, Графовна, мне поговорить с парнем надо.
Евгения Евграфовна засуетилась, поставила сумку у тумбочки, вышла, не проявив никакой строптивости. С мужем она соглашалась во всём, прожив с ним в любви и согласии более пятидесяти лет.
— Плохие новости, Николай Пахомович, — понизил голос Володя. — Возле больницы обосновались лихие люди.
— Тот вахлак, которого ты выпроводил? — усмехнулся лесник.
— Не он один. Я их пугнул, но они вернутся.
— Чего им надо?
Володя покосился на соседей Пахомыча по палате, занимавшихся своими делами, склонился ниже:
— Они хотят вас убить!
— Уби-ить?! — изумился Пахомыч, приподнимаясь, заметил обернувшегося на его голос соседа, лёг поудобней, виновато поскрёб щетину на подбородке. — Ты не шутишь?
— Какие уж тут шутки, да и не посмел бы я. Надо срочно уходить. Они даже за Евгенией Евграфовной следили.
Володя не стал пугать старика рассказом о нападении на его жену.
— Куда уходить? Я ж тут на неделю определён, второй день лежу.
— Подумайте, где мы можем несколько дней отсидеться, пока ребята не приедут. Родственники у вас поблизости есть? В посёлке или в Сыктывкаре?
Пахомыч пожевал губами, пытливо разглядывая спокойное лицо лейтенанта, и, по-видимому, убедился в серьёзности его заявлений.
— Ну, знамо дело, есть родичи, в Таёжном кум живёт, в Малиновке двоюродный братан, внуки в Сыктывкаре. Ты что же, действительно считаешь положение таким всполошным?
— Иначе не говорил бы.
— Да что я им поперёк горла встал? Никого ж вроде не обидел.
— А полицейских обижали? За что они вас били?
Последний довод заставил Пахомыча задуматься.
— Вот беда-то свалилась нежданно-негаданно. Может, Максиму позвонишь?
— Звонил уже, он приехать пока не сможет, проблемы в Москве, но тоже советовал залечь на дно в тихом месте.
— Ну, ежели Максимка советовал, давай соображать. Только Графовну я тут одну не оставлю.
— Ни в коем случае, вместе уедем.
— Ох и получу я от неё! За огородом же ухаживать надо, всё зарастёт. И средств у меня — кот наплакал.
— У меня на первое время хватит, а потом найдём выход.
— На билеты разве что, потом я у Шурки займу, у братана двоюродного, туда и поедем, в Малиновку.
— Евгении Евграфовне не говорите ничего, сочините что-нибудь, переживать будет, да и женский язык не хуже Интернета.
— Она у меня баба не трепливая, понятливая, но лучше промолчать, ты прав. А с больницей как?
— Я поговорю с врачом, скажу, в Сыктывкар поедем долечиваться, и машину найду, лежите пока.
Володя вышел в коридор, попросил Евгению Евграфовну, смирно сидевшую на диванчике возле медицинского поста, никуда не выходить без надобности, и принялся действовать, будучи уверенным в оценке ситуации.