Клиника показывает, что осознания этой альтернативы мы не находим при рассмотрении многих видов невротического развития. Один из исследователей предложил даже назвать подобное явление психической скотомой, т. е. островковым дефектом «внутреннего зрения», когда часть психической жизни, причем нередко важная, ключевая, как бы выпадает из поля зрения, не осознается человеком (Stekel, 1921). В результате возникают различные пути аномального не активного, а реактивного преодоления сложившегося противоречия, например, появляются разного рода «защитные» мотивы, толкающие к деятельности, смысл которой сводится к тому, чтобы «законсервировать», оставить прежним сложившееся противоречие. Иначе говоря, данные виды «защиты» — это способы приспособления к возникшему внутреннему противоречию или конфликту, но не преодоления его.
Это приспособление нередко вырастает в целую деятельность, которую правильнее всего назвать «паразитарной». А как следствие этой деятельности, возникает та психическая скотома, о которой писал В. Штекель (1971). (Здесь мы вновь приходим к выводу, что то или иное свойство не предшествует структуре личности, а возникает в процессе определенного хода развития деятельности).
Конечно, возникающая реактивным путем «паразитарная» деятельность при определенных условиях (в ходе самой жизни или специально построенного педагогического психотерапевтического воздействия) может быть психологически дискредитирована, и тогда развитие вновь возвратится в нормальное русло. В тех же случаях, когда «паразитарные», ложно–компенсаторные деятельности начинают занимать все большее место в структуре отношений индивида с действительностью, возникшие противоречия в мотивационной сфере могут найти свое выражение в самых различных невротических симптомах: тревожность, страх, навязчивость, отрицательные эмоциональные состояния и т. п. Отметим, что временно возникающие эмоциональная подавленность или тревожность не являются спутниками невротического аномального развития. Это может быть сигналом о том или ином внутреннем кризисе человека, периоде осознания возникшего противоречия, поисков выхода из него. Знание закономерностей психологии зрелости призвано сыграть в этих случаях важную психогигиеническую роль, стать средством, ободряющим человека в его продвижении вперед. Разумеется, глубокое овладение и умелое применение этих знаний должно входить в компетенцию психотерапевта, в помощи и совете которого нуждаются нередко не только психически нездоровые люди, но в некоторые периоды жизни — и люди вполне здоровые.