– Давно пора, – проворчал я.
Не обращая внимания на мой тон, она продолжала:
– Чтобы доверять мне, ты должен понимать, во что ввязался. Я еду в Храм, чтобы…
– Храм? – перебил я. Как и огромное тело, летевшее в небе прошлой ночью, это слово – а вернее, то, что под ним обычно подразумевают, – выпадало из общей картины бесконечных пустырей, свалок, грязных оборванцев и бандитов на примитивных тачках. Хотя ведь преследовали фургон Юны Гало какие–то монахи…
– Ну да. – Она взглянула на меня. – Почему ты удивился? Храм Ордена Чистоты.
Чтобы как–то загладить оплошность, я спросил:
– Какие дела могут быть у Меха–Корпа с Орденом?
И, как выяснилось, угадал. Юна кивнула:
– Да, наверное, это непонятно. Орден не любит нас. Но мы обещали поддержать их в борьбе с мутантами, если они согласятся помочь. Некроз окружил Арзамас, в городе заперто множество людей. Мы связались с небоходами, но пока они пришлют свои дирижабли…
Небоходы, дирижабли? Интересно, а самолеты у них есть? Надо было как–то поддержать разговор, и я сказал:
– У дирижаблей небольшая скорость.
– К тому же их просто не хватит, чтобы вывезти всех! – подхватила она. – И потом, в Арзамасе все наши лаборатории, мастерские, если некроз накроет его, Меха–Корпу конец. А Владыка дал понять, что знает, как остановить некроз. Поэтому я и еду…
– Я не понимаю двух вещей, – опять перебил я.
– Ты можешь задавать любые вопросы, Разин. Я не буду ничего скрывать.
Впереди заблестели воды озерца, затянутые радужной пленкой, через него вел широкий мосток. Направив к нему машину, я спросил:
– Почему на переговоры послали тебя? Ты…
– Я дочь Тимерлана Гало, главы Меха–Корпа!
– Но ты еще совсем молодая.
Она снова удивленно взглянула на меня. И заговорила сухо:
– Меня обучали этому с детства. Готовили к роли переговорщика. Четыре сезона назад я заключила свой первый договор с харьковскими Цехами на поставку нарезных карабинов. Теперь на всех переговорах МехаКорп представляю я. Так кому еще ехать в Москву?
– Твоему отцу. Ведь решается вопрос жизни и смерти всей Корпорации…
– Но мой отец – не переговорщик! Разин, у вас на юге как–то странно ведутся дела… Отец в Арзамасе, сейчас там слишком много всего происходит, чтобы он мог покинуть город, и к тому же он… – Юна замолчала.
Не дождавшись продолжения, я сказал:
– Ну хорошо, второй вопрос: почему за тобой гнались монахи? Если ты едешь договариваться с их Владыкой…
Я смолк, поняв, какую ошибку, возможно, допустил. Что, если этот Храм никак не связан с монахами? Может, в нем сидят какие–нибудь жрецы, а монахами тут называют особую банду…