― Долгое время, ― сказал Райзер. ― Прежде чем дед улетел, чтобы полировать луну.
― Он имеет в виду, более тысячи лет, ― интерпретировал Чакос. ― Вы читали старые письмена Предтеч тех времен? ― спросил он меня.
― Некоторые из них, ― сказал я.
― Это место не любит людей, ― сказал Райзер. Он энергично покачал головой. ― Но дедушка поймал пчел в корзину ―
― Вы рассказываете ему этот секрет? ― спросил Чакос в смятении.
― Да, ― сказал Райзер. ― Он не умный, но он хороший.
― Как вы можете это рассказать?
Райзер показал свои зубы и покачал головой:
― Дед положил пчел в большую корзину. Когда они громко жужжали, остановиться. Когда нет жужжание, идти по этому пути.
― Ты имеешь в виду, он искал инфракрасные маркеры? ― спросил я.
― О чем вы говорите… ― сказал Райзер надувшись. ― Пчелы знают. Вы уронить камень, чтобы другие могли следовать… так далеко, как это сделать мы.
Теперь, когда я знал, что искать, я увидел, через ослепляющий зной, что там действительно были ломаные линии, мелкой гальки, как маркеры на гладком белом песке.
Райзер повел нас по этому пути, останавливаясь, время от времени разговаривая сам собой. Когда я остановился в тени, одного из "Сфинксов" наклонившись, протянул к нему руку. Проведя по белой поверхности с явными изъянами былых боев и вековыми язвами от метеоритов и звездного мусора, понял. Нет ответа. Инертные.
― Они мертвы, ― сказал я.
Райзер тоном почтения сказал:
― Они поют. Дед слышал.
Я отвел от них свою руку.
― Он сказал, что это трофеи от войны. Кто-то положил их сюда, чтобы охранять, наблюдать, ждать.
― Какой войны, интересно? ― спросил Чакос, и посмотрел на меня так, как если бы я мог знать.
Я знал, или точнее подозревал, у "Сфинксов" был подходящий возраст, чтобы участвовать в войне человечества против Предтеч, десять тысяч лет назад. Но я, все еще не чувствовал себя готовым обсуждать это, с моими проводниками.
Райзер пошел по дорожке вокруг боевой единицы. Я тоже пошел дальше, рассматривая хвост "Сфинкса", зияющие туннели на каждой стороне, без сомнения, для двигателей малой тяги. На противоположной стороне, я заметил очертания манипуляторов и сложенных щитов.
― Забытые в течение тысяч лет, ― сказал я. ― Сомневаюсь, что они чего-то стоят.
― Не для меня, ― заявил Райзер, глядя на Чакоса.
― И для тебя, может быть тоже, ― тихо сказал Чакос, махнув рукой в центре овала. ― И для Нее!
― Для кого? ― спросил я.
― А кто вас избрал? Кто привел вас сюда? ― спросил Чакос.
― Вы, наверное, имеете в виду Лайбрериан? ― спросил я.
― Она приходит к нам, когда мы рождаемся, ― сказал Чакос, его лицо выражало негодование. ― Она наблюдает за нами, как мы растем. Знает о нас хорошее и плохое. Она радость наших побед и горесть наших поражений. Мы все чувствуем ее присутствие.