Экран погас.
Когда я выбрался из «Бумеранга», меня уже ожидал дядя Коля. Молча помог стянуть и уложить на место бэтлсьют, после чего махнул рукой, приглашая.
– Пойдем-ка.
Я догадался и возвел очи горе, как бы намекая, что на корабле объявлена боевая готовность номер один. На что мой механик пренебрежительно дернул щекой и направился к мастерским. Его спина излучала непоколебимую уверенность в том, что я не замедлю последовать за ним. Я не замедлил.
В мастерских, в личной ячейке дяди Коли, мы уселись за самодельный углеритовый столик, которого по официальной инвентаризационной схеме не должно было здесь быть. После чего дядя Коля щелкнул под столешницей невидимым выключателем, выводя в рабочий режим самодельную же, но очень эффективную систему предупреждения о любых попытках электронного сканирования помещения, и явил миру полулитровую солдатскую алюминиевую флягу образца позапрошлого века и два алюминиевых стаканчика.
Я с интересом наблюдал за его действиями.
Вслед за флягой и стаканчиками на столе появился самый обычный биопакет, в котором обнаружились четыре, сваренных вкрутую, куриных яйца, солонка, половинка черного ржаного хлеба, шмат сала и большая очищенная луковица.
– Дядя Коля… – начал я.
– Спокойно, старшой, – прервал он меня, достал из кармана бритвенной остроты нож и принялся обстоятельно нарезать хлеб, сало и лук.
У меня потекли слюнки.
– Ты, главное, не волнуйся, – сказал мой механик, пряча нож и разливая по стаканчикам прозрачную жидкость. – Плохого не предложу. А не запить то, что мы только что увидели, это к себе без уважения отнестись. Психику беречь надо. Она, психика, нам еще ой как пригодится. Ну, давай.
– За что пьем?
– За удачу, за что же еще. Она нам, чую, понадобится. Не меньше, чем психика.
Выпили, закусили.
Во фляге, ясен космос, оказался знаменитый дядин Колин самогон без цвета, вкуса и запаха, прочищающий мозги лучше любого фармацевтического средства. При условии, что употреблен он в строго отмеренных количествах, поскольку превышение дозы сулило несколько иные эффекты.
Превышать дозу, однако, мы не собирались. Пилотский шик пилотским шиком, а дисциплина дисциплиной. А уж дисциплина в условиях объявленной боеготовности номер один – тем более.
Но выпить по второй под такую закуску сам бог велел. Перечить богу мы не стали.
– И что ты обо всем этом думаешь? – осведомился дядя Коля, с хрустом разгрызая кусок луковицы.
– Ты о вторжении?
– Ну не о моей же самогонке. Она как была самой лучшей на всех обитаемых мирах, так и осталась.
– От скромности ты, дядя Коля, не умрешь.