— Как тебя зовут?
— Анастасия.
Не Настя. Не Ксюша. Не Киска. Я слышал много производных от этого замечательного и торжественного, поистине королевского имени. Она сказала именно так: Анастасия. Дала понять, что я всего лишь один из ее приближенных. А что ты хотел, неудачник? Чтобы она сразу же к тебе приласкалась? Бросилась на шею? Довольно и того, что она без колебаний решила спасти твою никчемную жизнь. А вдруг она знает, кто ты? Всю правду? Я с сомнением посмотрел на девушку:
— Ты знаешь, кто я?
— Тебя зовут Леней. Это все, что я знаю. Только имя. И еще, что у тебя есть какие-то важные документы.
— Фотографии, — поправил я.
— Фотографии? Ну да. Люди, которые хотят их получить, могут тебя убить. Тебе надо на время спрятаться. Я должна помочь.
— Почему? И откуда ты все это знаешь?
— О! Это странная история! Невероятная! Я думала, что так не бывает! В нее невозможно поверить!
— Расскажи мне, и я попробую.
— Да? — с сомнением спросила она. — А вот мои подруги не верят. Говорят, что я сумасшедшая. Детективов начиталась. Любовных романов. Но ведь все случилось именно так, как он сказал! Значит, бывает!
Я уже начал догадываться. Интересно, давно они со Сгорбышем знакомы? Что она знает про него? А про меня? И почему он решил, что нам с этой девушкой непременно надо встретиться? Времени у нас много, от преследователей мы оторвались, и я попросил:
— Расскажи.
— Я не знаю, как зовут этого человека. Думаю, он фокусник. Или маг. Предсказатель судьбы. А поначалу я приняла его за маньяка. Он зашел как-то к нам в мастерскую, у него порвался ботинок. Сказал, что надо до дома дойти, он без машины, потому и ремонт срочный.
— Значит, он бывал здесь и без меня, — пробормотал я.
— Что ты сказал?
— Так. Ничего. Похоже, его сюда тянуло. На улицу воспоминаний. Когда он зашел в мастерскую?
— Месяца три назад, — подумав, ответила она. — Была весна. И у меня, как всегда, возникло ощущение, что должно произойти что-то необыкновенное. Ощущение праздника. Знаешь, как это бывает? — Я кивнул, хотя давно уже не имел понятия, что такое ощущение праздника. Это потому, что их в моей жизни было слишком много. Вся жизнь — сплошной праздник. Она меж тем продолжала: — Он пришел, отдал мне порвавшийся ботинок, и я заверила его, что через час все будет в порядке. Что я лично за этим прослежу. Сказала, что он может пока погулять. Если надо, я дам ему обувь. Он так странно на меня посмотрел и спросил: «Вы мне так доверяете?» На что я ответила: «Что ж такого? Надо верить людям. Ну, уйдете вы в ботинках, за которые я отвечаю, из моей зарплаты вычтут, и поделом!»