Лаврова провела пальцами по жестким, проволочным волосам лежащего рядом мужчины.
— Ты по мне скучал? — жалобно спросила она.
— Нет.
«А я скучала, — подумала она, — по мальчику с глазами цвета моря в Кринице».
Лаврова взъерошила волосы Минотавра.
— Получились рога, — объявила она.
— Ты нашла того, кто тебя полюбил?
— Не-а, — после паузы сказала Лаврова.
Она не могла вспомнить лицо Кости. Его образ размывался и уходил в прошлое.
Минотавр упал на нее всем телом и приблизил лицо к ее волосам. Его ноздри с шумом втянули воздух. Он обнюхивал ее, как зверь, спускаясь все ниже и ниже. Лаврова была ни жива ни мертва. Он остановился внизу ее живота, и через несколько мгновений Лаврова погрузилась в наркотическую нирвану.
Лаврова стала крошечной и порхала с цветка на цветок, с ультрамариновых колокольчиков на лазурные лилии, с фиолетовых роз на васильки. Все, абсолютно все цветы были синими. Их головки покоились на могучих, насыщенных влагой, бирюзовых стеблях. Яростный порыв ураганного прозрачного ветра вырвал их с корнями, пролившись теплым ливнем голубого желейного сока. И Лаврова полетела в бескрайней сине-фиолетовой туче свежих, пахучих цветов в аквамариновое небо жаркой и влажной планеты.
* * *
— Как Никита? — Лаврова небрежно задала вопрос, мучивший ее все время.
— Нормально.
— Мне бы хотелось его увидеть. Можно? — Лавровой было стыдно, что ее голос дрожит.
— Надо спросить у него, — без эмоций ответил Минотавр.
Минотавр пригласил Лаврову на бокс. Они приехали к одиннадцати.
— Почему так поздно? — удивилась она.
— К развязке.
Их проводили к столику на двоих у самого ринга. За столиками для випов располагались тесные ряды кресел. В маленьком зале висело густое облако табачного дыма и испарений от человеческих тел. Многочисленные зрители битком набили крошечное помещение. Среди них было много женщин в вечерних платьях, фривольно обнажавших их тела. Лица этих женщин разного возраста, роста, с разным цветом волос казались похожи друг на друга как две капли воды. На всех стояло общее пожизненное клеймо, бессрочная татуировка — искушенные, много видевшие, усталые глаза. Такие же старые, как у Лавровой. Наверное, эти женщины приезжали сюда после ужинов в дорогих ресторанах, оплаченных дряхлеющими, самодовольными хозяевами своей и чужих жизней. Свободно раскинувшись, сытые зрители перебрасывались незначащими фразами, вяло флиртовали, флегматично пили коктейли и ждали. Толпа получила свой хлеб, теперь она требовала зрелищ.
На ринг вышли два гладиатора, синий и красный. Лавровой стало смешно, что в ее далеком городе соблюдаются традиционные бойцовские ритуалы, включая бравурную музыку, выход на арену стройных девушек в купальниках, протяжно выкрикивающих имена гладиаторов штатных зазывал. Ей было забавно смотреть на ритуальные пляски самих гладиаторов, предназначенные для потехи публики, а не для обоюдного устрашения.