К ним почти сразу пристали два перца. Два молодца, одинаковых с лица. Они были перекачаны анаболическими стероидами. Лаврова с подругами пила за их счет. Перцы надеялись получить за это дармовое развлечение. Лаврова пошла в туалет. Ее догнал один из близнецов. Он прижал ее к стене и, дыша в лицо кислым табаком и перебродившим алкоголем, позвал в свою квартиру.
— Поехали, оторвемся. У меня дома есть гаш.
— Я люблю садо-мазо, — процедила Лаврова.
— Садо или мазо? — ухмыльнулся близнец близнеца.
— Я прикую тебя наручниками к кровати и буду бить металлической пряжкой.
— Где твои наручники? — продолжал дышать перегаром безмозглый, как амеба, качок.
— В сумке.
— Мне поровну. У моей кровати деревянная спинка, — заржал ходячий анаболик.
— Я прикую тебя к батарее, тушканчик! Понял? — Лаврова с силой толкнула его в грудь кулаками и, не разбирая дороги, помчалась к туалету.
Она с разбегу налетела на чье-то тело и подняла глаза. Перед ней стоял Минотавр. С ним была невысокая моложавая брюнетка. Ее ненастоящие волосы блестели черной фашистской каской, огромные губы распускались красным плотоядным амариллисом на бледной маске лица. Лаврова прищурила глаза и присудила кирпичным губам Минотавра поцелуй Иуды. Поцелуй превратился в смачный укус.
— Ты что, взбесилась?
— Я проверяю, где прячется ботокс.
Кровь Минотавра была горькой, как желудь, со слабым привкусом сухого мартини.
И тут послышался стрекот цикады, похожий на смех.
— Если ты собираешься найти себе девицу, далеко ходить не надо. Она на тебе уже висит.
— Я знаю, где прячется ботокс, — Лаврова в упор смотрела на толстые губы брюнетки.
Минотавр рассмеялся. Глаза брюнетки сузились.
— Старый мерзавец! — Она развернулась и пошла прочь.
Лаврова захлопала ей вслед. Она была солидарна с брюнеткой во всем. Минотавр хохотал как ни в чем не бывало.
Лаврова уселась в недовольный крокодилий «Хаммер», его механическое сердце хмуро урчало.
— Ты по мне скучал? — спросила Лаврова.
— Нет.
— И я по тебе нет, — Лаврова хихикнула. — Кто она?
— Никто.
— А я кто?
— Все мы никто.
— Логично. — Лаврова замолчала.
* * *
Они лежали в его кровати. Лаврова трогала пальцами свою укушенную губу. Ее кровь вкуса сухого мартини смешалась с горьким отваром коры дуба.
— У тебя нет фантазии, — заметила Лаврова. — Ты играешь в зеркало Джона, а ведущим быть не получается.
— Дурочка, — ответил он.
— Похорони меня, когда я умру, — попросила она.
— Ты сама себя похоронишь.
Лаврова закрыла глаза и представила себя мертвой, роющей самой себе могилу. Даже мертвой у Лавровой не получалось вырыть себе нормальную могилу, как у людей. Она была такой маленькой, что Лавровой пришлось лечь на бок и подогнуть колени к груди. Ветер забросал ее влажной, червивой землей. Все как всегда.