Линка сказала, это было так буднично, что она даже не заплакала. Она плакала потом. Дома. Навзрыд.
Она плакала сейчас, сидя у Лавровой. Ее снова все утешали.
— Я урод! — твердила она. — Меня никто никогда не полюбит.
— А ты его любишь? — спросила Аська.
— Конечно! — возмутилась Линка. — Как ты можешь такое спрашивать?
— Могу. Ты любишь уже в двадцатый раз. Не надоело?
— Дура! — крикнула Линка.
— Сама такая, — буркнула Аська. — Выпей лучше.
Линка трясущимися руками взяла рюмку водки. Она расплескивалась горькими прозрачными слезами.
— Что во мне не так? — отчаянно спросила Линка. — Может, мне в губы ботокс закачать?
— Балда, — сказала ей Лаврова.
— Удали шишку влюбчивости, — рекомендовала Аська. Ее глаза безжалостно щурились.
Линка рыдала и пила водку маленькими глоточками. Она не могла выпить сразу, она заходилась от плача.
— Слушай! — оживилась Аська — Раз ты рассталась со Стасом, может, мне начать с ним встречаться?
Линка подняла на Аську глаза. В них были слезы и боль.
— Как ты можешь? — прошептала она.
— Могу, — ответила Аська, прикуривая сигарету.
— Гадина!
Линка вскочила и схватила сумку. Подруги услышали, как хлопнула дверь.
— Позвоню, как угомонится.
«Я бы, наверное, не простила, если бы такое сказала моя лучшая подруга», — подумала Лаврова.
— Зачем ты это сказала?
— А что такого? Это жизнь, дорогая моя. — Аська выпустила аккуратные кольца дыма. Они поднимались кверху, закольцовывая ее слова.
По радио звучала старая песня. Обе молча слушали ее слова.
— Глупая, бездарная песня, — раздраженно бросила Аська — Жить без любви не только можно, а нужно. Ни забот, ни хлопот.
* * *
— Давай завтра отвезем Никиту на поющий бархан. Он в восьмидесяти километрах от Алматы, — попросила за ужином Лаврова. — Никита так хочет его услышать.
— Хорошо, — кивнул Минотавр. — Отвезем.
— Никита! — крикнула Лаврова. — Завтра едем на поющий бархан.
В столовую вбежал Никита.
— Ура! — закричал он и захлопал в ладоши.
Лаврова проснулась, в доме было необычно тихо. Она зашла в комнату Никиты, та оказалась пуста. Она обошла весь дом, в нем не нашлось ни души.
— Куда они подевались? — спросила она себя и села их ждать. Она их ждала до глубокого вечера.
Лаврова услышала шум подъезжающей машины и вышла встречать. Из слепящего света фар выбежала маленькая черная фигурка. Она приблизилась, и Лаврова узнала лицо Никиты.
— Наташа! Там было так здорово! — крикнул он. — Он поет! По-настоящему.
— Здорово, — она медленно провела рукой по его цыплячьему хохолку.
— Жаль, что тебя не было. Я хотел тебя разбудить, но папа сказал, что ты заболела.