«Я не ожидаю от тебя больше, чем ты можешь мне дать», – сказала она вчера.
Ее слова с пронзительной отчетливостью воскресли в памяти, точно полоснув ножом по сердцу. Что еще она говорила?
«Не будем ничего обещать, чтобы потом не жалеть. Завтра мы вернемся к действительности: я – в Джексон, ты – к своим обязанностям здесь, но сегодня… Сегодня мы еще можем пожить в нашей фантазии…»
Ник сквозь зубы выругался и сбросил одеяло.
Господи, он вел себя как дурак. Конечно, у них обоих были обязательства, которыми они не могли пренебречь, и он прекрасно понимал, почему Джейн пришлось вернуться в Джексон. Он даже понимал, почему она его не разбудила, – прощание было бы слишком мучительным. Ник не понимал одного – как он мог допустить, чтобы дело вообще до этого дошло. Нужно было доказать ей, что в их жизни на первом месте стоят чувства, а не дела. Он обязан был удержать ее любой ценой.
И самое главное – он должен был сказать, что любит ее.
А теперь Джейн ушла… И он совсем не уверен, что она вернется.
Ник потянулся за брюками и начал одеваться, гадая, успеет ли он застать ее в мотеле.
Зазвонил телефон, и его резкая трель заставила Ника вздрогнуть.
Он схватил трубку, моля Бога, чтобы это оказалась она.
– Джейни?
– Алло, мистер Бенедикт? – осведомился смутно знакомый мужской голос. – Это Арон Фицпатрик, из службы охраны казино. Простите, что побеспокоил, но здесь на сходнях собрались репортеры и ждут от кого-нибудь заявления относительно мистера Тидуэлла. И еще здесь один господин из комиссии по азартным играм. Говорит, что вы договорились о встрече с ним. Как нам быть?
Ник взъерошил рукой волосы. Казино… Тидуэлл… Подстроенная западня и арест бывшего управляющего… На какой-то миг все это начисто вылетело из головы.
– Ждите, – буркнул он. – Я буду через пять минут.
К несчастью, это означало, что разговор с Джейн придется отложить.
Ник вздохнул. Остается только надеяться, что, когда он покончит со всеми делами, им еще будет, о чем говорить.
Пять дней спустя Джейн сидела у себя в офисе, в агентстве «Стил Анджел инвестигейшнс», совершенно увязнув в бумагах. Чтобы некогда было думать о Нике, она изматывала себя, работая по двадцать часов в сутки, не обращая внимания на бурные протесты партнеров.
Но напряженная работа не помогала. Джейн не могла выбросить из головы мысли о Нике: вкус его губ, тепло кожи, звук голоса. Об этом было потому труднее забыть, что арест Тидуэлла стал притчей во языцех. Стоило включить телевизор или взять газету, как она натыкалась на фотографию Ника, и мучительное желание охватывало ее с новой силой… хотя она знала, что все кончено.